В том же 1857 году Россетти и Бёрн-Джонс встретились в Оксфордском театре с молодой женщиной, чью болезненную красоту Бернард Шоу охарактеризовал так: «Будто она только что встала из египетской гробницы в Луксоре». Джейн Бёрден, дочь конюха, оказалась идеальной моделью для прерафаэлитов. Россетти стал ее невротическим любовником, Уильям Моррис – нелюбимым мужем. На свадьбу, состоявшуюся в 1858 году в оксфордской церкви Св. Михаила, Бёрн-Джонс подарил им шкаф, расписанный сценами из чосеровского «Рассказа аббатисы». Моделью Марии послужила Джейн; впрочем, ангелы тоже казались благочестивыми перерождениями этой роковой женщины. В правом нижнем углу художник расположил портрет Чосера, чьи книги сопровождали друзей по жизни, начиная с совместного чтения в Эксетер-колледже и до одного из самых прекрасных произведений книжного искусства xix века – Келмскоттского издания Чосера 1896 года с иллюстрациями Бёрн-Джонса, которое Моррис отпечатал на ручном станке.
Сегодня этот свадебный шкаф – один из ярчайших экспонатов зала прерафаэлитов в Эшмоловском музее в окружении картин из собрания печатника Томаса Комбе. Будучи сторонником Оксфордского движения, он с энтузиазмом приветствовал и обновляющее течение прерафаэлитов. И, похоже, именно в картине Хольмана Ханта «Свет мира», приобретенной Комбе в год написания (1853), воплотилось для него эстетическое откровение новой веры. В утренних сумерках Христос с фонарем в руке стучится в запертую дверь, возле которой все заросло сорняками. Картина Ханта тиражировалась миллионами экземпляров и превратилась в средоточие викторианской духовности, в икону эпохи, пропитанную символизмом, исполненную чувства и гиперреалистических деталей, тяжелых и сладких, как сливовый пудинг. Я помню эту картину с тех времен, когда меня готовили к причастию; позднее я встречал ее у старьевщиков в виде гравюр в старых рамах, пока в конце концов не увидел оригинал в Оксфорде. Вдова Комбе передала картину Кибл-колледжу, и в его часовне построили специальный боковой придел для самого популярного духовного изображения Англо-католической церкви. Колледж, тогда уже испытывавший финансовые затруднения, за шесть пенсов позволял посетителям любоваться виртуозной игрой света, однако художник, узнав об этом, пришел в такую ярость, что в 1900 году написал копию и подарил собору Св. Павла. С тех пор Оксфорд потерял монополию и на этот «Свет мира».
В университетских часовнях религиозное искусство прерафаэлитов вполне на месте. Нигде в мире не удастся проследить развитие их витражного искусства полнее, чем в Оксфорде. В 1858 году Эдвард Бёрн-Джонс сделал эскиз первого церковного окна для собора Крайст-Черч: шестнадцать сцен из жизни Св. Фридесвиды. Сияющая, очень высокой плотности средневековая мозаика с динамичными фигурами, тогда еще мало походившими на статуи (в отличие от более поздних его работ, где линии сделались более стилизованными и простыми, формы – более четкими, а цвета – гораздо более скромными). Бёрн-Джонс создал пять витражей для собора Крайст-Черч, последний – в 1878 году: Св. Катарина с чертами Эдит Лидделл, умершей в юности сестры кэрролловской Алисы. Напротив нее играет на шарманке Св. Цецилия, покровительница музыки; бумажные эскизы сопровождающих их ангелов в 1940-е годы продавались на аукционе
