Слугам был отдан приказ обращаться с ней почтительно и исполнять все ее желания, как если бы она была госпожой имения.
Отдохнув немного, Мария начала обдумывать свое положение.
«Если я обязана исполнить обет», — говорила она себе, — «то Георгий его исполнять вовсе не обязан. Соглашение было нарушено моим отцом, поэтому я не вправе от него чего-либо требовать. Да и не хочу я ничем его связывать, но если бы он избрал меня добровольно, я день и ночь готова благодарить Пресвятую Деву».
Образ юноши сразу запал в ее сердце, и она уже знала, что это ее избранный.
Прошло несколько дней, а он не показывался, зато опекун приходил слишком часто.
Она уже стала отчаиваться, думая, что при первой встрече своим голым телом оскорбила целомудрие юноши и тем внушила к себе отвращение, как встретила его однажды в саду.
Увидев ее, юноша быстро повернулся, как бы желая бежать, но овладел собой, подошел к Марии и, взяв ее за руку, произнес тихим голосом:
«Бойтесь опекуна, это злой человек, и в минуту опасности не забывайте обо мне. И знайте: на всей земле у вас нет друга более преданного вам, чем я».
Потом, бросив на нее восторженный взгляд, скрылся за деревьями.
Мария так была поражена происшедшим, что дрожала всем телом. Теперь она была уверена, что не противна ему, и эта мысль наполняла ее блаженством.
Чем чаще становились посещения опекуна, тем больше думала она о своем возлюбленном и тем больше хотела его увидеть.
Георгий же, каждую ночь видя ее во сне так, как увидел в лесу в первый раз, просыпался, дрожа от страсти.
Опекун скоро заметил его волнение и как-то сказал ему:
«Мне кажется, что вы не на шутку увлеклись молодой девушкой. В ваши годы это опасно, поэтому постарайтесь о ней не думать. Кроме того, она низкого происхождения, и о ней нельзя думать серьезно».
Услышав это, Георгий вскочил в гневе. Он крикнул опекуну, что не позволит так отзываться о той, чью чистоту можно сравнить с чистотой Мадонны.
«И кроме того», — прибавил он, — «если я избрал ее своим сердцем, никто не смеет становиться мне на дороге».
В ответ на это опекун засмеялся и вышел из комнаты.
«Все же опасно», — думал он, выходя, — «ждать, пока у звереныша отрастут когти».
В тот же день он отослал из имения наиболее старых слуг и оставил только тех, на кого мог положиться.
* * *
Вид опекуна внушал Марии страх. Смутно она догадывалась о его скрытых помыслах, но, дорожа близостью к Георгию, решила терпеливо нести новые испытания.
