Надя стояла у окна и глядела на грязный двор, сжимая в кулачке ложку. Служкин убавил газ под лапшой и сел за стол.
– Ну не расстраивайся, Наденька, – мягко попросил он. – Пока ещё ничего не потеряно. Я тебе мешать не буду. Не вышло со мной – выйдет в другой раз. Ты ещё молодая…
– Не моложе тебя… – сдавленно ответила Надя.
– Ну-у, я особый случай. Ты на меня не равняйся. У тебя ведь нету столько терпения, сколько у меня. Я всегда побеждаю, когда играю в гляделки.
– Ты мне всю судьбу поломал. Куда я теперь от Таты денусь?
– Если бы тебе была важна только Тата, ты бы мне не наговорила всего того, что я услышал.
– Тебе говори не говори, никакой разницы. Ты тряпка.
– Вот и найди себе не тряпку.
– Кого я найду в этой дыре?!
– Ну, кого-нибудь… Мне, что ли, самому тебе нового мужа искать? У меня никого, кроме Будкина, нет.
– Видеть не могу этого дурака и хама.
– Он не дурак и не хам. Он хороший человек. Только, как и я, тоже засыхать начал, но, в отличие от меня, с корней.
В прихожей затрещал звонок. Служкин раздавил сигарету в пепельнице и пошел открывать. Через некоторое время он впихнул в кухню сияющего Будкина. Жестом факира Будкин извлёк из-за пазухи пузатую бомбу дорогого вина.
– Это, Надюша, в качестве моего «пардон», – заявил Будкин, протягивая Наде бутылку.
– О нём поминки, и он с четвертинкой… – сказал Служкин. – Не злись на него, Надя. Если хочешь, он тебе свои трусы покажет, и будете квиты… Это ведь твоё любимое вино?
– Сообразил, чем подкупить, да? – агрессивно спросила Надя.
– Смышлён и дурак, коли видит кулак, – пояснил Служкин, пошёл в комнату, повалился на кровать и открыл очередную тетрадку.
Тетрадка оказалась Маши Большаковой. После безупречно написанной самостоятельной Служкин прочёл аккуратный постскриптум: «Виктор Сергеевич, пожалуйста, напишите и мне письмо, а то Вы в прошлый раз всем написали, а мне нет». Служкин нащупал под Пуджиком красную ручку и начертал: «Пишу, пишу, дорогая Машенька. Читать твою самостоятельную было так же приятно, как и видеть тебя. 5. Целую, Географ».
Глава 20
Мёртвые не потеют
Служкин проторчал на остановке двадцать минут, дрожа всеми сочленениями, и, не выдержав, пошёл к Кире домой.
– Ты чего так рано? – удивилась Кира. Она была ещё в халате.
– Выброси свои ходики на помойку, – буркнул Служкин. – Кино начнётся через полчаса.
– Чёрт, – с досадой сказала Кира. – Ну ладно. Подожди меня тут.
– На лестнице? – разозлился Служкин, ловко выставляя ногу и не давая закрыть дверь. – Пятый класс для меня уже пройденный этап.
