– Ну, ты парень видный. Морда, конечно, разбойничья, но девицам это нравится. Говорю тебе как старший товарищ.
– Как-то это чересчур…
– С другой стороны, что, вертихвостки не могут Родину любить? Сейчас все воюют. Хотя… ты прав, что-то здесь не то. У них ведь, где радистов учат, должны были подробно объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо.
Дел до вечера так и не нашлось. Сухих вскоре после беседы с Ольгой оседлал коня и куда-то уехал. Разведчики же маялись дурью. Под вечер у кого-то из многочисленных знакомых Мельникова нашелся самогон, хорошо посидели, и в конце концов уже в темноте дошли до бани и завалились на полок.
24 апреля, партизанский штаб
Рано утром их разбудил особист.
– Поднимайтесь, ребята. Вы, я гляжу, отдохнули хорошо. Но пора и за дело. Потому что дела у нас очень неприятные.
Мельников и Макаров привели себя в порядок во дворе, обильно полив головы холодной водой, – и вернулись в баню в уже полностью нормальном состоянии. На войне слово «похмелье» неизвестно.
– Так вот, дело касается вашей милой знакомой Ольги Масловой. Буду излагать подробно. Мне нужны помощники, а не исполнители, время у нас еще есть, будем учиться. И это будет хорошим уроком… Тем более что есть некоторые непонятные места. Может, вы с вашим свежим взглядом поможете разобраться. Ночью мы связывались с Центром. В самом деле, той ночью в наши места вылетал самолет с группой парашютистов. Они летели к разведывательной армейской группе, которая базируется где-то на востоке от железной дороги. Группа долгое время не подавала признаков жизни, но недавно вышла на связь. Сообщили, что у них кончается питание для рации, да и сама аппаратура дышит на ладан. Радист, кое-как умеющий обращаться с рацией, убит, передавал командир. Но коды он сообщил верные. В группе трое раненых, работу выполнять некому. Успели передать координаты и договориться о сигналах. После чего связь пропала. Была сброшена группа, в которой имелась женщина-врач. Имя ее назвать отказались. Конспирация у них. Партизанам они не доверяют. От группы ни ответа, ни привета.
Сухих закурил и продолжал:
– Далее. Я был в отряде Лавриновича. Его подрывники за день до этого уничтожили на железной дороге эшелон. Немцы и в самом деле вели там ночью ремонтные работы. Но! У подрывников остались еще мины. Они решили не возвращаться, а пересидеть в лесу возле дороги. И, чтобы сделать немцам приятное, – рвануть поезд как раз на только что отремонтированном пути. Так вот, они утверждают: не было ни самолета, ни парашютистов, ни стрельбы.
