Единственной накладкой был случай, когда дурной Лютер выпив лишнюю кружку пива, зажал в углу трактира молоденькую магиню и распустил руки. Так и то, вмешательства сержанта не понадобилось – он лишь проследил взглядом за опрометью метнувшимся во двор Лютером и мог поклясться, что у того дымились штаны. Остаток вечера Лютер просидел в поилке для скота – как только он поднимал зад из воды, штаны опять начинали тлеть. На этом не столь уж жестоком, но очень показательном наказании все и кончилось. Уискер принес извинения огненной магине - которые та холодно выслушала, сохраняя презрительное выражение красивого личика - пообещав сурово наказать недоумка и на этом инцидент был исчерпан.
Огненная магиня… холеная стерва возомнившая себя высокородной.
Хотя… с такой ухоженной девкой Уискер и сам не отказался бы провести пару часиков на трактирном сеновале. Очень аппетитно сложена – есть за что подержаться солдатским рукам. Но мечты останутся только мечтами – не про солдат сей фрукт, с них и трактирных девок достаточно.
Второй маг с ухоженной седой бородкой и вовсе не поднимал голову от раскрытой книги – даже сидя в седле он продолжал читать. Знай себе, переворачивал страницу за страницей, изредка делая отметки белым пером. Сержант был уверен, что седобородый маг ни разу не обмакнул белое перо в чернильницу, но перо продолжало быстро строчить понятные только самому магу заметки.
Магия. А от магии лучше держаться подальше. Равно как и от самих магов. Целее будешь.
Но маг книжник хоть и держался особняком, злости не вызывал, потому как окромя своих книг с потрепанными временем страницами ни на что другое внимания не обращал. В том числе не смотрел он и на грациозную молодую волшебницу едущую рядом с ним. И от приметливых солдатских глаз не ускользнуло, что сие пренебрежение ее красотой и молодостью огненную волшебницу раздражало и злило до жути. Но она старалась не показывать своих чувств, относясь к магу спутнику не только со злостью, но и с явной опаской – ведь от него буквально веяло знатностью и властностью древнего дворянского рода.
В последней деревушке, которую проехали не останавливаясь, словоохотливый крестьянин подробно объяснил дорогу, но проехаться с ними в качестве проводника отказался наотрез, не соблазнившись и обещанной за помощь медной монетой. Не прельстил его и пяток монет. Видно неплохо ему тут живется, раз так легко от денег отказывается. Правда, когда крестьянин начал бормотать о некоем «темном священнике» обосновавшемся в Лесном Подворье и поднимающем из могил мертвецов, сержант понял, что перед ним слабоумный. Надо же такое удумать – Темный Священник. Умудрился два несовместимых слова рядышком поставить. Куда только староста смотрит? За такие слухи и десятка плетей маловато. А вот три дюжины плетей в самый раз будет, чтобы не мутил народ своими глупыми россказнями. Как отлежится после наказания – поумнее станет, научится дурной рот на замке держать!
