До строя солдат оставался один шаг, когда земля под ногами еще раз вздохнула и стремительно несущиеся в атаку твари внезапно остановились, исторгнув крик боли. Движения мертвяков резко замедлились – словно воздух на их пути сгустился до состояния древесной смолы и налетевшие с разбегу твари завязли в ней, словно мухи в кленовом сиропе.
Но твари не сдавались. Упорно, шаг за шагом, они продолжали двигаться к строю бледных от увиденного ужаса солдат. Представшая взорам кирасиров картина могла бы легко свести с ума более слабых людей.
Мертвяки. Это слово несет с собой не только страх, но и запах разложения. Вздувшиеся посиневшие лица с трупными язвами, обнажившиеся в голодном оскале зубы больше похожие на звериные клыки, лапы оснащенные чудовищными когтями слепо рвут воздух пытаясь дотянуться до добычи и пронзительный рвущий барабанные перепонки визг, настолько сильный, что хотелось бросить оружие и закрыть уши руками.
- Сержант! В топоры! Долго их не удержать! – донесшийся будто издалека голос священника, отрезвил сержанта и, перехватив топор, он взревел:
- Кирасиры! Руби тварей! В бой!
И подавая пример первым кинулся к ближайшему мертвяку, поднырнул под ударившую с отмахом лапу и мощным взмахом топора резко подсек колено твари. Нога подломилась и мертвяк, взмахнув руками, рухнул на землю. Не теряя ни секунды, сержант подлетел к пытающейся встать твари и мгновенными ударами топора отсек тому руки по плечи. Лезвие топора с легкостью прорубало гнилую плоть, не встречая сопротивления. Из ран потекла густая черная жижа, в нос сержанту ударила зловонная трупная вонь, заставив закашляться и отскочить в сторону. Превратившийся в обрубок, но все еще живой мертвяк ворочался и силился подняться, но подсеченная нога не давала достаточной опоры и тварь раз за разом падала на землю.
Убедившись, что мертвяк не представляет опасности, сержант завертел головой по сторонам, ища следующую цель, но его помощь не понадобилась. Кирасиры не теряли времени зря и все твари с визгом корчились на земле, среди мешанины отрубленных конечностей. Все кроме одной.
Последняя восставшая из мертвых нежить все еще билась в сплетенной священниками магической паутине, и никто не решался подступиться к ней. Рассмотрев мертвяка, сержант сдавленно охнул.
Ребенок. Девочка лет пяти. Удивительно хорошо сохранившееся почти не тронутое могильным тленом лицо обрамленное спутанными светлыми волосами смотрело на солдат с голодной жадностью в черных глазах. Тварь, не человек, но никто не решался поднять топор на то, что еще совсем недавно было живым ребенком.
