Я протянул Гурко папку с показаниями Рейли и вышел из Золотой гостиной. Уже глядя из окна своего временного кабинета на Дворцовую площадь я вновь и вновь прокручивал расклад сил перед началом новой версии Большой Игры.
Главная проблема заключалась в том, что вся эта фронтовая публика была решительно настроена, во что бы то ни стало выполнять, так называемый, союзнический долг и проводить оговоренные наступления против Центральных держав. Я же такого желания не имел, и бросать под пулеметы миллионы солдат не собирался. У меня были совсем иные соображения на счет кампании 1917 года и путях, по которым должна пойти Россия.
Но монархия штука такая, что если я не заручусь поддержкой конкретных исполнителей, то могу получить новый заговор по смещению неадекватного царя. А я еще не настолько контролировал армию, чтобы быть уверенным в том, что заговор будет вовремя раскрыт. Да и зачем он мне сейчас?
Поэтому придется на пальцах объяснять умудренным генералам, что такое хорошо и с чем его едят. Правда придется дело Рейли показать и им (благо уже подготовили требуемое количество копий), что неизбежно повлечет утечку информации врагам и "союзникам", но этого я как раз и не боялся особо, и играл во все эти очень страшные тайны исключительно для придания веса этой утечке.
Наконец к исходу второго часа адъютант доложил, что ожидает аудиенции генерал Гурко. Я дал дозволение и вот на пороге моего кабинета появился Гурко. Он был бледен и прочитанное явно не добавило ему лет жизни.
— Ваше Императорское Величество! По вашему повелению я ознакомился с показаниями офицера британской разведки господина Рейли.
— Что скажете, генерал?
— Я жду ваших повелений, Государь. — глухо произнес он.
Я внимательно посмотрел в лицо Гурко.
— Генерал, пришло время трезвых оценок и сложных решений. Мы наступать не можем. Наступление Нивеля закончится катастрофой. И, в первую очередь, катастрофой для нас.
Видя, что Гурко собирается что-то возразить, я сделал останавливающий жест рукой.
— Нашими союзниками мы поставлены в положение, при котором каждый наш шаг ведет к ухудшению нашего положения. В шахматах это называется цугцванг, не так ли? Мы, конечно, не попали в главную ловушку и избежали революции в России, но партия не закончена и любой вариант ее развития ведет нас к проигрышу. Участие в наступлении Нивеля с любым результатом этого наступления, в итоге приведет к обвинению и потерям России. Наше наступление на Восточном фронте сейчас, однозначно, приведет к катастрофе. Отказ от наступления, приведет к обвинению в предательстве. Забавное положение, вы не находите?
