Хоар сунул руку во внутренний карман мундира и вытащил несколько листов бумаги. Выбрав один, он с поклоном и извиняющимся видом протянул его женщине. Она прочла его вслух, достаточно громко, чтобы было слышно на фоне мягкого, пульсирующего ритма прибоя:
— «Позвольте представиться: Бартоломей Хоар, лейтенант королевского флота. Примите мое глубочайшее уважение. То, что я не разговариваю с вами, является не преднамеренной грубостью, а следствием невозможности говорить выше еле слышного шепота».
В отличие от многих незнакомцев, которые из-за немоты считали, что Хоар также и глух, женщина в коричневом не стала кричать или говорить с преувеличенной заботой, с которой глупцы разговаривают с детьми или инвалидами.
— Меня зовут Элеонора Грейвз, я жена доктора Саймона Грейвза из Веймута. Я уверена, что он присоединится к моей благодарности за то, что вы выступили в мою защиту против этих подлых негодяев.
Один из двух лежавших на песке — человек, которому она разбила нос — зашевелился и попытался сесть. Он наклонился вперед, насколько ему позволили путы. Алые капли падали на гальку между брючинами его штанов.
Если судить по поведению миссис Грейвз, она и Хоар танцевали котильон в Бате, а не стояли над двумя телами на сыром, холодном, как будто в сентябре, пляже.
— Итак, сэр, что мы будем делать с этими бродягами?
Хоар вытащил навощенную табличку, вроде тех, что употребляли еще римляне, и написал: «Мой пинас — в Веймут?»
— Превосходно, — ответила она.
Вдвоем они подтащили связанных пленников по гальке к «Непостижимой», подняли их хват-талями на борт и свалили в сторонке, позади сходного трапа. Хоар быстро обыскал их. Кроме жалких личных вещей, матросских ножей с ножнами, плотницких молотков и трех гиней, он нашел только дубинки и отрезок тонкого прочного линя. Дубинки Хоар выкинул за борт, молотки, ножи и отрезок линя реквизировал для судовых нужд, а гинеи вручил миссис Грейвз.
Не выказывая никакого беспокойства по поводу возможности намочить свою юбку, миссис Грейвз помогла Хоару столкнуть пинас в воду. Затем она приняла его руку, чтобы забраться на борт, и спустилась вниз. Хоар поставил паруса, вернул румпель на место и лег на курс вдоль берега, направляясь в Веймут. Путь до него был недалек.
Его пассажирка молча сидела в крошечном кокпите, разглядывая его. Она, очевидно, осознала бесполезность разговора с незнакомцем, ответов которого она не могла услышать. В отличие от тех немногих женщин, которых знал Хоар, она чувствовала себя вполне комфортно и без болтовни. Но когда «Непостижимая» проходила траверз брекватера, миссис Грейвз спросила:
