Проснулась она с той же самой мыслью – да, впервые за столько времени она проснулась не одна – и вздохнула с облегчением, когда Чарльз довольно застенчиво дал ей понять, что по утрам он не очень. Дела пошли веселее, они принялись обсуждать свадьбу, всякие мелкие происшествия, кто из гостей им не понравился, кто и когда неудачно женился, а кто вот-вот разорится. «Конечно, – решила Эдит, – именно об этом мы и будем разговаривать – о том, что случилось в нашей общей жизни, и чем дольше мы проживем вместе, тем больше у нас будет общих воспоминаний». Она как раз утешала себя этими мыслями, когда вдруг Чарльз резко замолчал. Он иссяк, и не в последний раз. В дверь постучали. Официант вкатил в номер тележку с завтраком.
– Доброе утро, милорд, – сказал он Чарльзу, а затем, подходя с тележкой к кровати: – Доброе утро, миледи.
«Ладно, – подумала Эдит, – могло быть и хуже».
Если учесть, что первые несколько часов, проведенных молодоженами вместе, вовсе не были чем-то феерическим, то даже немного удивительно, что их путешествие в Рим, напротив, прошло очень хорошо. Они остановились в отеле «Де-ла-Вилле», почти у самой Испанской лестницы, чуть ниже виллы Медичи. Рим – вообще очень красивый город, к тому же Эдит впервые доводилось слышать, как к ней обращаются «миледи» и «графиня», куда бы она ни пошла. Это ей нравилось, хотя ей хватало ума не показывать этого, и в то же время не давало забыть, почему она здесь. Еда была восхитительна, кругом было много всего, на что можно посмотреть, а значит, и о чем поговорить. И так, ужиная под звездным небом на пьяцца Навона или прогуливаясь вдоль сверкающих фонтанами аллей на вилле д’Эсте в Тиволи, Эдит начала чувствовать, что все-таки сделала неплохой выбор и что впереди ее ждет именно та богатая и приятная жизнь, какую она себе представляла.
Еще когда они были в Риме, Чарльз начал рассказывать ей о Бротоне и Фелтхэме; до свадьбы он как-то не вдавался в детали. Возможно, он считал, что пока она не стала одной из Бротонов, ее не могло это заинтересовать. Он любил свои поместья, ему нравилось заботиться о них, а так как все это вполне укладывалось в рамки ее предсвадебных фантазий, она любила его за это. И отвечала ему с искренним воодушевлением. К своему удовольствию, она обнаружила, что он не очень хорошо разбирается в истории своей семьи. Вот задача для нее! Она уже видела, как с любовью составляет каталог мебели и картин, развлекает древних тетушек и пишет мемуары о длинных жарких летних сезонах в Бротоне времен короля Эдуарда, достает забытые картины с чердака какого-нибудь особенно чудаковатого предка и сметает с них пыль. И история, и сплетни ее всегда интересовали. Честно говоря, в постели у них лучше не стало и сценарий всегда оставался неизменным, но, когда Чарльз перестал так волноваться в ее присутствии, действие, по крайней мере, стало занимать чуть больше времени. В целом, когда они сели в самолет до Мадрида, откуда им предстояло лететь на Майорку, Эдит и Чарльз уже без проблем подолгу смотрели друг другу в глаза, старательно изображая счастливых молодоженов.
