. П.А. Вяземский, отказавшийся вступить в Северное общество, среди прочего из-за антинемецких настроений, там царивших, в письме А.И. Тургеневу (апрель 1828 г.), жалуясь на то, что ему отказали в просьбе служить в армии во время войны с турками (отказ подписал А.Х. Бенкендорф), восклицает: «
Когда с меня <…> хотят сдирать кожу <…> тогда я русский; а когда блеснет минута, в которую весело быть русским, тогда во мне не признают коренных свойств и говорят: сиди себе с Богом, да перекрестись, какой ты русский! у нас русские – Александр Христофорович Бенкендорф, Иван Иванович Дибич, Черт Иванович Нессельроде и проч. и проч.»
[336]. Будущий московский почт-директор А.Я. Булгаков (находившийся, кстати, в прекраснейших отношениях с тем же Нессельроде) написал в письме к брату (октябрь 1820 г.) по поводу «Семеновской истории» – бунта солдат, вызванного жестокостью полковника Шварца: «
Все пакости делаются у нас иностранцами. Свой своему поневоле брат»
[337]. (Следует, между прочим, отметить, что Шварц, строго говоря,
иностранцем не был, он родился в России и являлся русским подданным, получается, что немецкая этничность, сама по себе, в глазах Булгакова – признак
иностранца.) В другом письме (февраль 1831 г.) Булгаков ревниво подсчитывает процент немцев, награжденных за «турецкую войну»: «По странному стечению обстоятельств и случаю, кроме Горчакова, все только одни встречаются немецкие имена. Но говори что хочешь, солдатушки-то русские…»
[338]Следы русско-немецкого противостояния можно найти и в классике отечественной словесности. Обычно в связи с образом немца вспоминают симпатичных Вернера в «Герое нашего времени»[339], Карла Иваныча в толстовском «Детстве» и Лемма в «Дворянском гнезде». Но эти персонажи – доктор, гувернер, учитель музыки – не конкуренты русским дворянам, почему бы не позволить к ним симпатию? Зато Берг в «Войне и мире» – бездушный и пустой карьерист, ходячий образ немца из дворянских мемуаров и писем – самое презираемое автором его создание – не удостаивается даже ненависти, как Наполеон или Элен. Карикатурный губернатор фон Лембке в «Бесах» к бесам не причислен только в силу своей полной ничтожности, а характеристика его как члена немецкой корпорации типична для русского германофобского дискурса[340]. Отдал должное немецкой теме и Лесков: от мифологизированного русско-немецкого конфликта в «Железной воле», заканчивающегося трагикомической смертью Гуго Пекторалиса, поперхнувшегося блином, до пугающей истории онемечивания русского человека в «Колыванском муже»
