– Почему? Есть места ближе.
– Но там уже готовы к их возможному приходу, а Девять атаманов уверены, что им ничто не угрожает. Форкасские крысы наняли профессионального убийцу. Он прислан убить тебя и остальных атаманов, после чего явятся сами форкассцы и, пользуясь тем, что наша ночная армия обезглавлена, возьмут всё под свой контроль.
Соловей бросил перед Бородой листок с изображением Олэ Меченосца и рассказал байку, что Меченосец, когда Соловей подслушал его тайны, хотел убить случайного свидетеля, да вмешались друзья-копейщики.
– Ублюдок в розыске коннетабля, а значит, сам к вам придёт. Попросит показать дороги, по которым не ходит городская стража. Для того чтобы или бежать, отказавшись от заказа, раз такая шумиха, или пройти по ним в атаманское логово и исполнить приказ своих трусливых хозяев. Он настоящий демон в рубке на мечах и мастер безоружного боя. Учтите это при встрече дорогого гостя. И дополнительные приметы к портрету. Он носит плащ чёрный, как смоль с одной стороны и ослепляюще-белый с другой. Ещё пояс метателя ножей. Работы Лирна Трёхпалого.
– Лирна Трёхпалого? Точно из Форкассии! Хм… если твои слова окажутся правдой… Что ты хочешь за свою услугу Девяти? Традиционная награда, всё, что найдётся при нём ценного?
В вопросе скрывался подвох. Но Соловей не был зелёным новичком и обошёл хитро расставленные сети: сам вспомнил, что от традиционной награды требуется традиционная доля вожаку.
– Единственная ценность, которая будет при нём, – это девчонка лет четырнадцати. Удивительной красоты, настоящая принцесса, думаю, что девственница. Я дарю красавицу Девяти атаманам. Всё, что вы выручите с неё на рынке невольниц, ваше.
По бороде атамана потекла слюна, а глаза заблестели.
– Принцесса, говоришь… нет, я не стану её продавать, а оставлю себе. Себе и, разумеется, другим атаманам. У нас, девяти названых братьев, всё общее. Она будет жить у каждого из нас по месяцу, ну, разумеется, кроме первой ночи. В первую ночь она будет принадлежать всем атаманам одновременно, так у нас заведено.
Соловью стало дурно. Когда он состоял в ночной армии, так не было принято. Если бы он знал о новом обычае Девяти, то вообще бы смолчал про девчонку. Ну, или взял её себе, а в долю вожака преподнёс светящуюся пластину, наплетя, что это дорогая вещь.
На короткое мгновение Соловью показалось не то что омерзительным, а странным всё, что он делает сейчас. Месть, которую вынашивал весь день, уже не смотрелась величественной и справедливой. А виделась чем-то нелепым. Жестоким и нелепым.
