– Тсс, – успокоил он ее, целуя в ушко.
Вода в ванне окрасилась в розовый цвет. Вулф выскользнул из-под Аланы, встал и помог ей подняться на ноги. Подмыв ее теплой водой, он принес полотенце, завернул в него Алану и перенес на циновку, служившую ему постелью.
Здесь Вулф осторожно вытер Алану, как будто она была вазой из хрупкого тонкого фарфора. Огонь, горевший в печке, освещал его сосредоточенное серьезное лицо.
Она наслаждалась каждым мгновением близости с ним, и всякий раз, когда его взор устремлялся на нее, сердце Аланы пускалось вскачь.
Она провела пальчиком по его пухлой нижней губе.
– Я утратила способность думать и могу только прикасаться к тебе.
Вулф втянул в себя воздух.
– Я едва сдерживаю свою прыть, чтобы не вести себя как бык во время гона, – признался он и уложил Алану на циновку.
Когда он навалился на нее, Алана призывно раздвинула бедра и выгнула спину. Вулф медленно вошел в ее лоно и замер. Отблески огня пробегали по его мускулистым плечам, набухшие вены на руках пульсировали.
– О боже, Алана, – прошептал он.
Алана обвила его талию ногами, приподняв бедра, и Вулф стал делать ритмичные толчки, покачиваясь из стороны в сторону. Вначале его движения были медленными, размеренными, и Алана почувствовала, будто в ней сжимается пружина, а затем по ее телу разлилось наслаждение.
Это было чистое блаженство! Алана отдалась на волю чувств и вскоре впала в исступление. Вцепившись в волосы Вулфа, она выкрикнула его имя, не помня себя от страсти. Вулф, приподнявшись над ней на руках, на мгновение замер и вгляделся в ее лицо.
– Да, – пробормотал он, резко выдохнув, и его толчки стали мощнее. Их темп возрос. – Ты здесь, со мной. Ты – моя…
Алана вцепилась в него, стараясь двигаться в такт его яростным движениям, пока он не застонал. Его бедра судорожно дернулись. Вулф хотел скатиться с Аланы на циновку и лечь рядом, но она не желала отпускать его.
– Отпусти, – пробормотал Вулф, – я раздавлю тебя.
– Я живучая, ты же знаешь.
Приподнявшись на локтях, он улыбнулся ей и поцеловал в лоб.
– Тогда собери всю свою энергию ки, дорогая, потому что мы только начинаем…
