Наконец, Филипп I, кажется, довольно ясно видел, в чем заключались интересы короны. Несомненно, ему недостает прыти, он приземленный практик, и достаточно грязный. Но он был прав, будучи сувереном, соответствующим своей эпохе, и достаточно было его сыну продолжить его политику, по крайней мере, в своих основных чертах, чтобы историки начали приветствовать его как короля, правление которого означало «подъем королевства» во Франции[41].
В противовес его отцу, Людовика VI хвалят все историки. Истинная причина этих похвал кроется в том факте, что жизнь этого короля описана немного спустя после его смерти его другом, аббатом Сен-Дени Сугерием; что эта биография очень хвалебна, и особенно потому, что она является первым, несколько длинным и умным текстом, составленным и сохраненным о суверене капетингской династии.
И, однако, Людовик VI был толстым. Генрих Хантингдон, современный ему английский хронист, упрекает его и в том, что его отец «сделал из их желудков самого почитаемого бога»[42]. В 46 лег его тучность была такова, что он не мог взобраться на лошадь. Он был чувственным. Известна его внебрачная дочь Изабелла, которую он выдал замуж в 1117 г. за вексенского рыцаря Гийома, сына Осмона де Шомона. Он женился после долгих колебаний лишь в 35 лет на Аделаиде де Мориен. Он был жаден. Он повелел избить молодого фламандца, отказавшего ему сказать, где он спрятал казну Карла Доброго, графа Фландрского. В 1106 г., еще не будучи уважаемым королем, он позволил себя подкупить английскому королю Генриху I Боклерку, и это наперекор мнению Филиппа I. более прозорливого, чем его сын. Он совсем как Филипп I продавал правосудие, и в конфликте между Ланским епископом и городской коммуной продал свою поддержку последней, обогатившей его.
Но его другом был Сугерий, и он сумел жить в добрых отношениях с духовными лицами. Так что они, особенно первый, охотно настаивали на его достоинствах, вероятно, весьма возможных, компенсирующих его недостатки. Ему приписывают следующие слова: «Постыдно для короля преступать закон, потому что закон и король черпают свою власть из одного источника»[43]. И мы видим его исповедующимся перед кончиной и наставляющим сына: «Покровительствовать священникам, бедным и сиротам, охранять право каждого»[44].
В действительности он, как и его отец, барон своего времени, с достоинствами и недостатками людей этой эпохи. Как и его отец, он активный и храбрый. Еще больше, чем отец, он ограничивает свои интересы доменом и соседними областями. Там он настойчиво продолжает отцовскую политику. Ибо он настойчивый, его не обескураживают поражения, и он продолжает борьбу с феодалами домена в течение всего своего правления.
