По тону Чижмина я догадываюсь, что главное он приготовил на десерт, но из педагогических соображений не подаю вида.
— Нет-нет, Лева, продолжай.
— Ферезяев скрылся четырнадцатого октября, буквально за несколько часов до ареста. В тот же день были задержаны кладовщик, учетчица, двое выдельщиков меха, шофер и четверо рабочих фермы. Беседовал я еще не со всеми, но кое-что выяснить удалось.
Лейтенант глубокомысленно замолкает.
— Лева, ты не мог бы приберечь театральные эффекты для своей невесты? — не выдерживаю я.
Чижмин довольно посапывает в трубку и как ни в чем не бывало продолжает:
— Двое рабочих, очевидно, менее остальных замешанные в этом деле, независимо друг от друга опознали на одной из фотографий Моисеева. Петр Сергеевич неоднократно наведывался в зверосовхоз, в последний раз — незадолго до бегства Ферезяева.
— Значит, все-таки Моисеев.
— И это еще не все. Оказывается, всякому появлению Моисеева предшествовал приезд Александра Марковича Перцовского — агента по снабжению нашей фабрики. Я связался с соответствующей службой Новосибирского аэропорта, и час назад мне сообщили, что Перцовский вылетал в Верхнеозерск 15 января, 22 марта и 8 октября сего года.
— А Моисеев?
— На этот счет никаких сведений нет. Лично у меня не вызывает сомнений, что Петр Сергеевич пользовался услугами железнодорожного транспорта, во всяком случае, на обратном пути, предварительно загрузившись очередной партией левого товара. Сейчас идет проверка гостиниц, но думаю, что и там мы не обнаружим его следов. Скорее всего, Моисеев появлялся и исчезал в один и тот же день, так как время приезда было оговорено заранее.
— Товарищ лейтенант, — я не могу скрыть удовлетворения, — объявляю вам благодарность, пока в устной форме. Продолжайте работу.
— Есть продолжать работу!
Разделяющее нас расстояние не мешает мне мысленно представить себе Левину улыбку…
— Значит, вы по-прежнему считаете, товарищ майор, что между убийствами Моисеева, Тюкульмина и Северинцевой имеется взаимосвязь? — Николай Дмитриевич вопросительно смотрит на меня.
— Да, — твердо отвечаю я, — и в свете информации, поступившей от лейтенанта Чижмина, настаиваю на немедленном аресте заместителя директора фабрики индпошива Кормилина.
— Разрешите, товарищ полковник? — Владимир Петрович нервно барабанит ногтями по подлокотникам кресла.
— Пожалуйста.
— Во-первых, хочу внести небольшое уточнение: только что мы все внимательно выслушали доклад Александра Яковлевича, но лично я не совсем уяснил, каким образом заключение по поводу гибели Анатолия Тюкульмина изменило формулировку «несчастный случай» на «преднамеренное убийство». Разве у нас есть для этого достаточные основания — неопровержимые улики, показания свидетелей? В конце концов, почему мы должны усомниться в компетентности южноморских коллег? Пока факт убийства не доказан, давайте будем называть вещи своими именами.
