— И у тебя оказалось 125, а у меня — 97, — кивнул Нефедов.
— Ага! Помнишь все-таки. Так вот, вопрос для кандидата в команду КВН: кого из обитательниц Солнечной знаменитый сыщик В. Нефедов может именовать «одна особа»? Между прочим, Белова в это время обычно возвращается с работы.
Нефедов взглянул на часы.
— Она так поздно заканчивает?
— Ничего странного. Вокруг Княжны постоянно вьются хахали, поэтому она хронически задерживается на час-полтора.
— А ты сам-то кого-нибудь из этих хахалей видел? — поинтересовался Нефедов.
— Вплотную, чтобы разглядеть лицо, — никогда. Да и зачем? Они ведь меняются, как листки отрывного календаря.
За забором начала громко лаять собака. Она трясла головой, что можно было определить по характерному звону цепи, молча пробегала шага три вправо-влево и опять принималась за свое.
Нефедов показал приятелю фотографию Тюкульмина. Косельницкий, едва взглянув на снимок, отрицательно покачал головой.
— Не видел. А что натворил этот парень?
— Знал бы — сказал, — опечаленно отозвался Валентин. — Недавно он исчез, по просьбе матери объявлен в розыск. Мой непосредственный начальник считает его причастным к одному преступлению. Правда, непосредственный начальник моего начальника так не считает, но меня сей факт не касается.
— Да, положение, — посочувствовал Косельницкий, поджав губы, — ну ничего, как высвободишься, дуй сразу ко мне. Фиксируй: переулок Гвардейский, дом восемь. От Солнечной это пять минут спортивного ходу. Я не прощаюсь. Учти, не придешь — кровно обижусь.
— Заметано! — улыбнулся Валентин, провожая удаляющегося Пашку долгим взглядом.
«И опять стало тихо, — подумал Нефедов, — встретились, разошлись. Только собаки лают».
Как бы в опровержение его мыслей из окон углового дома грянула знакомая запись. Бередящий душу хрипловатый голос пел:
Потом еще была уха
И заливные потроха,
Потом поймали жениха
И долго били…
Нефедов вспомнил, что еще не ужинал, и ускорил шаг. У калитки дома 34 он увидел девушку лет двадцати, стоящую на цыпочках и пытающуюся достать что-то по ту сторону забора.
— Ветер захлопнул, — объяснила девушка, опускаясь на каблуки, — задвижка упала на скобу. А я не могу дотянуться.
При этом она оглянулась. Нефедов без особого труда нащупал задвижку и открыл калитку, петли которой, как выяснилось, порядочно проржавели.
— Вот спасибо! — голос ее постоянно менял окраску и ни в один момент не было никакой возможности определить степень серьезности сказанного. — Заходите. Вы ведь из милиции.
