— Хорошо. А теперь постарайтесь вспомнить, кто был у вас из друзей в четверг, восемнадцатого октября?
— Так сразу я затрудняюсь ответить. — Кормилин пожал плечами. — Вы сами могли бы быстро сказать, что вы делали, скажем, ровно в полдень две недели назад?
— Давайте условимся, Иван Трофимович, что вопросы буду все-таки задавать я, — жестко произнес майор, умышленно повысив голос. — Но вы уходите от конкретного ответа.
— Что вы! Я не собираюсь ничего скрывать. Восемнадцатого… восемнадцатого. Вспомнил! Был тот же коллектив, только вместо Эльякова играл Коржов.
— И часто у вас собираются такие компании?
— Пару раз в месяц. Летом мы иногда встречаемся в лесопарке, так сказать, на лоне природы.
— Играете по-крупному?
— Да нет, господь с вами! Так, больше для собственного удовольствия, — протестующе замахал руками Кормилин, лихорадочно прикидывая в уме: «Неужели кто-то настучал? Ефим мог накапать. Он в субботу завалил больше штуки в пулю, а потом еще в деберц попал Николаю. Стоп! Какой же я осел! Майор морочит мне голову с игрой, чтобы притупить бдительность. Думай, Ваня, думай!»
— А у кого из ваших партнеров имеются собственные машины?
— У Баринова — «Жигули», а у Эльякова — горбатый «Запорожец».
— Восемнадцатого Николай Михайлович приезжал на своей машине?
— По-моему, да, хотя утверждать не берусь.
— А во время игры никто не отлучался под каким-нибудь предлогом?
— Товарищ майор, вы играете в преферанс?
— Немного. Но вы опять не ответили на мой вопрос.
— Если вы знакомы с правилами игры, то должны знать, что отлучиться можно только тогда, когда сидишь на прикупе, да и то на пару минут. А вас, как я догадываюсь, интересует гораздо больший промежуток времени.
— Вы прекрасно все понимаете. И все-таки постарайтесь припомнить, Николай Михайлович Баринов никуда не уезжал в ту ночь?
Кормилин задумался, но мысли его были о другом: «Вот сволочь Николай! Из-за него сиди теперь тут и ломай голову. Похоже, нас действительно дернули в связи с игрой. Ну ничего, пусть сначала докажут что-нибудь. Остальные тоже болтать не будут, не маленькие».
— Нет, я отлично помню, Баринов ушел около шести часов утра.
— Вашей памяти можно позавидовать.
Кормилин развел руками: дескать, что мое, то мое.
— А кто-нибудь из ваших партнеров мог видеть, приехал ли Баринов на своей машине?
— Откуда мне знать. Спросите у них.
— Обязательно спросим, — резко сказал Голиков. Анализируя поведение Кормилина, майор обратил внимание, что тот, отвечая на последние вопросы, сохраняет спокойствие. «Неужели он ни при чем? Или успел взять себя в руки и так уверенно держится?» Голиков решил, что пора переходить к основному вопросу.
