Как верно отметил Ю.Лотман: «Язык художественного текста в своей сущности является определенной моделью мира. Модель мира, создаваемая языком, более всеобща, чем глубоко индивидуальная в момент создания модель сообщения… Художественное сообщение создает художественную модель конкретного явления. Художественный язык моделирует универсум в его наиболее общих категориях» (4, с.26).
Таким образом, профессионализм, как практическое владение языком, обеспечивает воплощение в произведении типичных для данного художественного направления черт художественно-эстетического мироотношения и выражающих его стандартов коммуникативных средств. Что является необходимым условием художественно-эстетической ценности создаваемого произведения.
Необходимым, но недостаточным. Ибо его результатом является банальность, стандартность, обезличенность созданного. И лишь тогда, когда профессионализм обогащается индивидуально-творческим началом, направленным на воплощение индивидуально-своеобразного, субъективно-эмоционально-личностного отношения, только тогда мы имеем полноценный результат художественного творчества. Условно говоря, искусство есть результат единства профессионализма и таланта. Если под последним иметь ввиду своеобразие художественно-эстетического отношения к действительности.
Однако соотношение профессионализма и индивидуально-творческого начала в искусстве различных художественных направлений не одинаково. Крайними точками на шкале их соотношения можно считать искусство Средневековья и модернизма. Применительно к изобразительному искусству: иконопись и абстрактный экспрессионизм «живописи действия».
Средневековое искусство реализует минимальные различия между языком и речью, а значит максимальную роль профессионализма. Особенно наглядно это в иконописании, которое почти всецело подчинено языковым канонам и в содержании, и в форме. Содержание ограничено Священным Писанием и Священным Преданием. Форма каждого типа иконы регламентирована до мельчайших подробностей: и в материале, и в композиции, и в характере изображения (в цвете, в рисунке, вплоть до характера складок в одежде изображенных персонажей). Обычный процесс иконописания (как свидетельствует П.Флоренский (5)) сводился к созданию точной копии того или иного образца, освященного авторитетом Церкви. Индивидуально-творческое начало проявлялось в минимальных отклонениях от стандарта, стихийно проявляющих особенности субъективно-эмоционально-личностного религиозно-эстетического сознания конкретного живописца. Иконописание в принципе не было актом самовыражения индивида, а было воплощением интерсубъективного христианского миропонимания, закрепленного в соответствующем каноне.
