И лишь с Возрождения начинается процесс радикального отделения искусства от жизни. Это связано и с внутренними закономерностями развития художественного сознания, и с социальными, социально-экономическими причинами. С одной стороны, усложнение художественного сознания требовало его освобождения от подчинения внехудожественным функциям, что и рождает искусство в чистом виде, так называемое «изящное искусство» (в жанрах портрета, мифологической картины, пейзажа, натюрморта, сонета, мадригала, инструментальной сюиты, оперы и т. д.). С другой стороны, зарождающееся капиталистическое, то есть массовое, сначала мануфактурное, затем промышленное производство все в большей степени исключает художественный элемент из своих продуктов. Современный дизайн – это эстетическая форма утилитарного содержания. Художественно же – эстетическое начало концентрируется и присутствует исключительно в чистом, «изящном» искусстве. Для того, чтобы соприкоснуться с ним необходимо пойти в музеи и выставочные залы, в филармонии и театры, то есть, фактически, на какое-то время уйти из жизни, из реальности для того, чтобы сосредоточиться на художественном осмыслении этой реальности через посредство произведений, представляющих ее особое удвоение. Ничего в этом смысле не меняется и тогда, когда в домашних условиях люди погружаются в особый художественный мир, читая книги или слушая музыку, смотря кинофильмы с помощью современных электронных средств репродуцирования и коммуникации.
Но отделение искусства от жизни происходит и в субъекте, в человеке. Складывается особая профессиональная группа художников. И только они художественно осмысливают ту жизнь, которой живут все остальные. «Остальные» становятся только потребителями искусства, потребителями специализированного художественного производства. И дело тут не только в том, что современный человек не имеет времени и сил для занятия художественным творчеством, будучи порабощен своей узко профессиональной деятельностью в промышленности ли, сельском ли хозяйстве или науке и просвещении. Само искусство к XX веку настолько усложнилось, что овладение средствами выразительности его языка и принципами художественного мышления оказывается недоступно непрофессионалам. Даже в художественно-исполнительской деятельности. При максимально благоприятных условиях (художественное воспитание, свободное время и пр.) можно представить себе домашнее музицирование в виде исполнения романсов Варламова или квартетов Гайдна, но не вокальных пьес Веберна или квартетов Равеля или Шостаковича. То есть даже в качестве исполнителя обычный современный человек оказывается отчужден от художественного творчества, от возможности выразить себя на специализированном языке искусства.
