Вошла медсестра.
– Ой, кто это у нас тут проснулся? – защебетала она.
– Сколько у меня получилось по времени? – спросил Грейсон, которому действительно было это интересно.
– Чуть меньше дня, – ответила сестра. – С учетом всех обстоятельств, восстановление прошло достаточно просто. А поскольку это твое первое, то все совершенно бесплатно.
Грейсон откашлялся. Он чувствовал себя примерно так, как если бы заснул днем – немного побаливала голова, подташнивало. Но и только.
– Кто-нибудь видел, как я это сделал? – спросил Грейсон.
Сестра поджала губы.
– Что, мой хороший? – спросила она и отвела взгляд. Просто отвела взгляд, но Грейсон понял: она что-то скрывает.
– И что… – начал было он. – Я сейчас поеду?
– Как только все будет готово, мы посадим тебя в авто-такси и отправим в академию Нимбуса. Таковы инструкции.
И вновь отвела взгляд.
Чтобы не вилять вокруг да около, Грейсон спросил прямо:
– Со мной что-нибудь не так? А?
Медсестра принялась теребить складки на уже сложенных полотенцах.
– Наша работа состоит в том, чтобы восстановить тебя, а не обсуждать то, что ты делал и что тебя убило, – сказала она.
– То, что я сделал, спасло жизни двух человек.
– Меня там не было, я ничего не видела и ничего про это не знаю. Единственное, что мне известно, так это то, что из-за твоего поступка тебя записали во фрики.
Грейсон не был уверен, что правильно расслышал.
– Во фрики? – переспросил он. – Меня?
Медсестра ободряюще улыбнулась.
– Это же не конец света, верно? – сказала она. – Я уверена, что ты быстро освободишься от нелепого ярлыка… Если, конечно, это входит в твои планы.
Затем она захлопала в ладоши, словно хотела стряхнуть с себя неловкую ситуацию, и весело сказала:
– А как насчет мороженого перед отъездом?
Пунктом назначения, предустановленным на авто-такси, было не общежитие, а административное здание академии Нимбуса. По прибытии Грейсона провели в конференц-зал со столом, рассчитанным человек на двадцать, хотя сидели за ним всего трое: ректор академии, декан и еще один чиновник, который, словно свирепый доберман, сверкал на Грейсона злыми глазами. Плохие новости обычно ходят тройками.
– Садитесь, мистер Толливер, – сказал ректор, черноволосый человек с аккуратно наведенной проседью по бокам черепа.
Декан постукивала карандашиком по пустой папке, а «доберман» просто смотрел, не мигая и источая ничем не прикрытую агрессию.
Грейсон сел.
– Вы хоть имеете представление, – начал ректор, – о том, какие неприятности вы навлекли на себя и на академию?
