— Потому что я не верю в твою помощь. Не верю в твою искренность. Я не отрицаю, что у тебя есть какие-то способности. Сейчас много экстрасенсов, и ничего особенного в этом нет.
— Ты не веришь, что я могу тебя вылечить? А я ведь один раз тебе уже помогла, — укоризненно смотрела на неё Маша.
Катя покачала головой:
— Я не могу тебе довериться. Ты должна меня ненавидеть, и я не верю в чистоту твоих намерений.
— Но ведь на карту поставлена жизнь не только твоя, но и твоего ребёнка! — Маша не могла поверить, что Катя откажется.
— Я сказала «нет» и не собираюсь тебе ничего объяснять. Не хочу и всё. Я хочу побыть одна. Оставь меня, пожалуйста. — Катя демонстративно отвернулась от Маши.
Маша вышла в коридор и обратилась к Полине с Таисией:
— Ну, почему она не хочет принять мою помощь? Она сказала, что я должна её ненавидеть, поэтому она не верит в мою искренность.
— Машенька, я так тебе благодарна за Катю. Ты такая добрая, — всхлипнула Таисия.
Маша остановила её:
— Не за что пока меня благодарить, Таисия Андреевна. Катино состояние ещё не стабильно. Пожалуйста, уговорите её принять мою помощь.
— Но ты же смогла ей помочь и без её ведома, Машенька? Я же видела сама, — напомнила Полина.
— Это не то. Чтобы ей помочь по-настоящему, мне необходимо находиться с ней рядом — хотя бы держать её за руку. Иначе ничего не выйдет, — объяснила Маша.
Таисия бросилась в палату — уговаривать Катю. Она села на стуле возле Катиной кровати.
— Не отказывайся, дочь. Прими помощь Маши.
Катя взвилась:
— Нет, мама. Я уже сказала и ей об этом. И тебе повторяю. Нет.
— Ты пойми, Катя, Маша тебе давно уже не соперница. Пора забыть прошлые обиды, непонимание, — уговаривала мать. — Катенька, я же видела её глаза — она искренне хочет тебе помочь. По-человечески, по-родственному, наконец.
Я ничего не забыла, и она не могла забыть, я не хочу, чтобы она мне помогала.
— Но почему? — жалобно спросила Таисия.
Катя удивлённо расширила глаза:
— Как ты не понимаешь, мама! Да потому что она не должна мне помогать. Это не в её интересах. Ты что, забыла? Это ведь Алёшин ребёнок! Алёшин, а не Костин. Я обязана буду сказать ей правду.
— Ну, так скажи ей. Всё равно она потом узнает, — предложила Таисия.
Катя испуганно возразила:
— А если она мне навредит?
— Да пойми ты, Катя, не может Маша тебе навредить, — в смятении сказала Таисия, — это же она остановила операцию — значит, уже спасла малыша один раз.
— Но это мог быть случайный порыв. Неизвестно, как она себя поведёт, узнав, чей это ребёнок, — сомневалась Катя.
