— Я вас очень прошу, не надо делать ей аборт, — взмолилась Маша.
Второй врач потребовал:
— Так, мне это надоело. Не мешайте, пожалуйста, отойдите. Немедленно.
Маша, опустив голову, отошла. Она глубоко, вздохнула и начала произносить слова, медленно и чётко, словно молитву:
— Катя, держись! Всё будет хорошо. С тобой и с ребёнком всё будет хорошо! — Маша сделала вдох, концентрируясь, и произнесла, как приказ: — Катя! Соберись с силами! Катя, открой глаза! Открой глаза!
Катя на каталке открыла глаза. Врач, который вёз её, отшатнулся, обращаясь к коллеге:
— Вы тоже это видите, или у меня галлюцинация?
— Не может этого быть, — выдохнул тот. — Смотрите, она пришла в сознание.
Катя оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, где она. Она попыталась сесть на каталке, но не смогла; посмотрев на свои руки, она поняла, что они привязаны ремнями.
— Девушка, ложитесь немедленно. Сейчас мы вам сделаем наркоз, — потребовал врач.
Катя запротестовала:
— Какой ещё наркоз! А ну, развяжите меня! Вы что это задумали? Я же написала заявление, что отказываюсь от операции.
— Успокойтесь, вам нельзя волноваться, — предупредил её врач. — Если мы не прервём беременность, вы можете умереть.
— Это моё дело. Я прекрасно себя чувствую, — заявила Катя.
Второй врач развёл руками:
— Мне кажется, она права. Вы посмотрите на неё, она выглядит живее всех живых.
Обессиленная Маша стояла у дверей в реанимацию. Полина подбежала к ней, и Маша еле выговорила:
— Всё, Полина Константиновна, всё. С Катей всё будет хорошо. Не беспокойтесь больше.
— А с ребёнком, с ребёнком как, Машенька? — трясла её Полина.
Маша слабо кивнула:
— И с ребёночком всё нормально. Он будет жить. Я чувствую. Чувствую, что Катя пришла в себя. Операция больше не нужна.
Маша едва держалась на ногах. Обессилев, она начала медленно сползать по стене. Полина подхватила её:
— Что с тобой, Машенька, тебе плохо?
— Что-то голова кружится. Помогите мне, пожалуйста, мне надо посидеть немного. Проводите меня в приёмный покой.
— Конечно. Пойдём, найдём место, где можно присесть. Я тебе помогу. Пойдём, пойдём, моя хорошая. — Полина обняла Машу и, поддерживая её, повела в приёмный покой.
Катя лежала на каталке, полная жизни. Один врач расстёгивал ремни на её руках, другой недовольно наблюдал за этим: он считал, что отказываться от операции преждевременно.
— Девушка, я вас обязан ещё раз предупредить. Отказываясь от операции, вы рискуете своей жизнью.
— Хватит меня запугивать. Я это уже слышала. И всё поняла, — заявила Катя.
