— Лишняя предосторожность не помешает, — пояснил Даак.
В окно был виден лишь забор. В ванной пахло мочой. Потолок покрывали пятна плесени. Кровать была всего одна. Кроме нее здесь находились низенькая тумбочка и стул. Кондиционер кашлял, словно астматик. Сперва от него веяло холодом, а вскоре он совсем заглох.
— Ты ляжешь спать первой, — сказал Даак.
Он придвинул тумбочку к двери, а стул к окну. Потом достал из сумки полуавтомат «Спрэг».
Прежде я никогда не видела у него подобного оружия.
— У меня нехорошее предчувствие, — объяснил он, перехватив мой взгляд. Подушка показалась мне подозрительной, поэтому я положила под голову свой чемоданчик и растянулась на кровати, держа ладони на рукояти пистолетов.
— Смотри, не застрелись, — сказал Даак.
— Еще чего, — ответила я, зевая. — Я давно привыкла.
Даак уселся на стуле так, чтобы видеть и дверь, и окно. Я посмотрела на него сквозь полуопущенные веки. Потом в глазах зарябило, и я повернулась на бок.
Можно ли довериться Дааку? Наверное, на полчаса все-таки можно.
С некоторых пор у меня не было настоящих сновидений. Мое полупогасшее сознание блуждало среди каких-то мрачных теней. Обжорство Эскаалима оставило от меня лишь закопченный остов.
Сейчас я снова погрузилась в кроваво-красную реку. Потоки крови заливали мне рот и омывали все тело. А я почему-то все росла и росла, становилась огромной и горячей, словно летнее солнце.
Я проснулась в поту. Меня всю трясло. К счастью, я лежала спиной к Дааку, и он, наверное, ничего не заметил. Но что, если я стонала?
Я полежала некоторое время неподвижно, но жар не проходил.
Впрочем, он не покидал меня уже давно. Я все время потела, как будто у меня началась менопауза или еще какая-нибудь женская гадость. А шея болела от того, что слишком часто приходилось спать, положив голову на чемоданчик.
Хорошо хоть, что там сейчас нет Неудачника. Иначе как бы я рассказала о нем Дааку?
Кстати, а где Даак? Я резко села на постели.
Стул был пуст. Тумбочка оказалась на прежнем месте. Дверь оставалась запертой. В ванной Лойла, кажется, тоже не было.
Сперва я почувствовала облегчение от того, что он не видел, как я металась во сне.
А потом ярость.
Эта сволочь оставила меня одну, беззащитную! Если Кабал захотят отмочить его в маринаде, поджарить и подать с гарниром, я буду только рада.
Я подскочила к окну, прихватив чемоданчик.
Даак стоял внизу и разговаривал с каким-то карликом. Протянул ему что-то, потом направился обратно в отель.
