Мальчик отрицательно покачал головой, и в ответ Уилл крепко сжал свои кулачки. Его лицо побагровело, а затем его начало трясти. Другие матери мигом забрали своих чад на руки. Они тоже все поняли.
Кроме матери мальчика с синей машинкой.
– Кейт! – раздалось откуда-то.
Но Кейт преодолела лишь полпути, когда Уилл сорвался с катушек. Остолбенев, я наблюдал за тем, как мой брат колотил мальчика, пинался и кусался, пока его, верещавшего во весь голос, не оттащили прочь.
Позже, этим же днем, когда пыль немного улеглась, а мама выпила чаю, чтобы успокоиться, Уилл самостоятельно подошел к тому мальчику и предложил вернуть синюю машинку. Мальчик снова покачал головой, хотя Уилл настаивал. Наконец когда он протянул ручку за машинкой, Уилл быстро оглянулся, убедился, что мама была занята тарелкой с печеньем, и с силой отдавил тому ногу.
Моя обувь явно не подходила для скалолазания. Это были тяжелые армейские ботинки, приобретенные в комиссионном магазине, с большими стальными пластинами на носках. В них можно было сутками ходить, и даже танковые гусеницы не причинили бы им особого вреда, но я совершенно не чувствовал в них носков. Цепкой была только подошва. Я уже начинал жалеть, что не переоделся в кроссовки.
Четыре метра на первый взгляд не такое уж и большое расстояние. Но когда я преодолел половину и завис на отвесной стене под дождем, мне показалось, что я бесконечно высоко над водой. Я решил немного передохнуть, перенес вес на правую ногу и оперся лбом о скалу.
– Бен, ты там как? – окликнула меня Лиззи. – Я уже наверху!
– Сейчас, только отдышусь.
Я пытался расслабить предплечья, но хватался слишком сильно и мышцы уже сильно забились. Осторожно, чтобы не потерять равновесие, я запрокинул голову и посмотрел наверх. Лиззи протягивала руку, чтобы помочь Кармен. Уилл и Грейди тоже почти забрались. Тяжело дыша, я подтянулся к следующему уступу.
Наконец Уилл втащил наверх и меня. Я плюхнулся на спину и стал отдыхать на рюкзаке, словно черепаха на панцире. Дождь понемногу стихал, и облака стали расступаться.
Переведя дух, кряхтя, я сел и впервые вблизи смог рассмотреть Айкенхед.
Кругом были одни болота, щедро сдобренные солнечным светом. Тут и там виднелись фиолетовые, зеленые и коричневые заплатки вереска и жесткой травы. Справа от нас сбились в кучку жалкие деревца, изуродованные ветром. Осыпающиеся скалы образовывали хитросплетение линий, которые конечно же ничего не значили для диких овец, пасущихся неподалеку. Послышался птичий крик, и, подняв голову, я наблюдал завораживающую картину: поморник гонял чайку до тех пор, пока та не выронила свою добычу. Затем он приземлился, угрожающе крикнул на нас, подхватил рыбку и снова взмыл в небо, мелькая бело-полосатыми крыльями.
