Движения ускорились. Лицо партнера поплыло, сузилось до двух пронзительно-голубых точек зрачков, а затем и вовсе исчезло, сменившись калейдоскопом из бушующих разноцветных пятен. Кипящей точкой внутри зародилась пульсация, пошла по телу, расширяясь, захватывая все новые участки, поднялась до груди, обжигая жаром страсти, ударила в голову. Ольга забилась, закричала, выгнувшись дугой, и мягко опала, провалившись в теплую черноту, насыщенную усталостью и негой.
А потом они долго лежали на диване, не в силах встать, пока, услышав ворчание в желудке Ярослава, Ольга не спохватилась. Охнув, она подскочила, сказала скороговоркой:
— Как я могла забыть, ты же совсем голодный!
Не слушая вялых возражений Ярослава, что он не настолько и голоден, и всего-то полтора часа назад выпил целую кружку кофе с сахаром, она убежала в кухню, откуда тут же донесся грохот посуды, а немногим позже стали проникать и аппетитные запахи.
Ярослав некоторое время честно крепился, следуя заповеди, что настоящий мужчина не должен идти на поводу желудка, но вскоре, реагируя на аромат, рот наполнился слюной, а внутри настолько жутко взвыло, что он не выдержал, пошел, а затем и побежал, ведомый неукротимым чувством голода.
Припомнив кулинарные изыски, готовить не приходилось уже давно, а за неимением денег, последнее время она и вовсе перекусывала чем придется, Ольга мелко накрошила обнаруженный в морозилке кусок мяса, быстро обжарила, и поставила дымящуюся горку перед Ярославом. Вскоре к мясу присоединились овощи. Ольга не стала испытывать терпение хозяина квартиры, и, вместо того чтобы возиться с приготовлением салата, положила овощи целиком, предварительно сполоснув под краном.
Глядя, как Ярослав, обжигаясь и давясь, уплетает блюдо, Ольга отстраненно улыбалась, прислушиваясь к кружащимся по телу отголоскам страсти. Как всегда, после хорошего секса, есть не хотелось, и на настойчивые предложения Ярослава присоединиться к трапезе, она лишь качала головой, покусывая взятый из пучка салата листок.
Ольга задумчиво всматривалась в ничем не примечательное лицо парня, что, ведомый непонятным чувством, подобрал, пригрел, доверился совершенно незнакомой девушке. Волна сомнений, отхлынувшая под наплывом массива работы, вновь поднялась. Закусив губу, Ольга мучительно пыталась понять, что движет ее новым знакомым, хотя, теперь, правильнее было говорить — ее парнем: усталость одиночества, что, не смотря на все преимущества холостяцкой жизни, порой, накатывает столь черной меланхолией, что хочется лезть на стены; ощущение собственного величия, от помощи страждущему, тем более, если это симпатичная девушка, или замешанная на презрении жалость, с какой человек достатка бросает нищему монету, откупаясь от угрызений совести.
