Перед внутренним взором пронеслись жутки картины, отобразившие все те кошмары, что она слышала о пропадающих без вести людях: посаженные на цепь, работающие за еду на закрытых «плантациях», невольные доноры органов, в мучениях ожидающие очередной безвозмездной операции.
Словно подтверждая страшные догадки тягуче заныло в боку, ближе к печени, а в сердце болезненно кольнула невидимая игла. Не обращая внимания на Ярослава, Ольга сбросила полотенце, закрутилась, пытаясь обнаружить места предполагаемых разрезов, необходимых для изъятия тканей. Паника накатила черной волной, гася тщетные попытки робко сопротивляющегося разума.
Внутри уже не просто ноет, боль разрастается, растекаясь по телу безжалостным огнем, рвет на куски. Перед глазами пульсируют кровавые ошметки — то, что оставил от органов скальпель умелого хирурга. В ушах усиливается гул, сперва тонкий, едва слышимый, он набирает мощь с каждой секундой, пока не превращается в невыносимый рев. Сознание тонет в водовороте ужаса, а висящий перед глазами черный ком оформляется в череп, скалящий зубы в жуткой ухмылке.
Вскрикнув, Ольга отпрянула, с силой ударившись о стену, сползла на пол. Онемев, Ярослав наблюдал, как конвульсивно дернувшись, тело девушки застыло, глаза закатились, а лицо посерело, будто подернулось пеплом. Преодолев оцепенение, он рванулся к холодильнику, где, на одной из полочек, хранилась предназначенная для крайних случаев пачка лекарств.
Завернувшись в плед, Ольга сидела на постели, невидяще глядя перед собой. Случившийся сутки назад странный приступ, высосал из организма все силы. Несколько раз приоткрывалась дверь, в комнату заглядывал Ярослав, с вопросом в глазах, внимательно смотрел на гостью, но Ольга не шевелилась, и, разочарованный, хозяин квартиры удалялся. Мысли вяло бродили в голове, не в силах вырваться из замкнутого круга непонимания. Перед внутренним взором возникали одни и те же вопросы: где она была эти месяцы, почему тело покрылось шрамами, наконец, что случилось с памятью?
Но вопросы оставались без ответа. Воспоминания заканчивались жестоким боем в подъезде, когда, убив полтора десятка противников, она почти вырвалась из западни… и вновь начинались здесь, в уютной комнатке, в квартире странного парня, что не побрезговал приютить беспомощную калеку, а между этими событиями лежала черная пропасть беспамятства.
В боку легонько кольнуло. Ольга поморщилась, почесала зудящее место. Кольнуло снова, затем невидимые иголочки вонзились в плечо, в спину, и вскоре зудело все тело. Шевелиться не хотелось, слабость по-прежнему владела телом, но зуд не прекращался, и Оля сбросила одеяло, принялась чесаться, сперва вяло, но с каждой секундой все больше входя во вкус. Начесавшись вдоволь, она ощутила прилив сил, принялась осматриваться, пытаясь понять, что вызвало столь странную реакцию.
