Когда кругом искусного ларца
Забушевали ветер, зной и волны, —
Она, с щеками, мокрыми от слез,
Персея шею нежно охватила
И молвила: «Дитя, как стражду я!
Ты ж тихо дышишь здесь и, безмятежно
Покоясь в наряде атом безотрадном,
Среди глубокой, непроглядной тьмы,
Предоставляешь, не тревожась, волнам
Катиться над головкою кудрявой
И буре бушевать.
Ты улыбаешься в пурпуровой одежде ...
Ах, если б ведал ты весь этот ужас,
Тогда внимал бы мне тревожным слухом.. .
Носись, дитя! пусть стихнут волны моря.
И пусть уснет отчаянье во мне...
Ты ж измени решенье роковое,
О, Зевс! А если просьба эта — грех,
Прости меня, отец, из-за младенца...»
