Каждый день писцы приносили свежую информацию. Пухлый розовощекий молодой человек вручил Мартину заметку, начинающуюся с крупно выведенного заголовка:
«КРОВЬ НЕВИННОЙ ЖЕРТВЫ НА РУКАХ ЧУДОВИЩНОГО ЗЛОДЕЯ ГОНОРИЯ, НАШЕГО ГОРОДСКОГО ПРАВИТЕЛЯ.
Из достоверных источников стало известно, что Аврелий Гальба, на прошлой неделе распятый за убийство, был мужем женщины, которой давно и безуспешно домогался похотливый козел Гонорий. Во время суда над Гальбой многие отмечали шаткость улик…»
– Эй! – воскликнул Мартин. – Не ты ли автор другой заметки: о Гонории и деве?
– Я, – гордо сказал писец. – Почему ее не опубликовали?
– Интересно, вышел бы тогда следующий номер моей газеты?
– О, признаться, я не подумал…
– Что ж, учти на будущее. Эту историю тоже нельзя использовать. Но ты не огорчайся, она хорошо сделана: хлестко, завлекательно… Откуда у тебя информация?
Писец улыбнулся.
– Прислушиваюсь к тому, что люди говорят. А что не слышу я, слышит моя жена. Женщины обожают поболтать за игрой в триктрак.
– Чертовски жаль, что я не смею вести колонку городских слухов! – посетовал Пэдуэй. – У тебя задатки настоящего газетчика. Как твое имя?
– Георгий Манандрос.
– Грек?
– Мои родители греки; я – римлянин.
– Хорошо, Джордж, надолго не пропадай. Когда-нибудь мне понадобится толковый помощник.
Пэдуэй нанес конфиденциальный визит хозяину сыромятни.
– Когда нужна следующая партия? – спросил дубильщик.
– Через четыре дня.
– Невозможно. К этому времени у меня будет только пятьдесят листов, причем впятеро дороже.
– Почему?! – ахнул Мартин.
– Твой первый заказ практически исчерпал все городские запасы. Все, что было у меня и что я сумел купить. В Риме не осталось шкур и на сто листов. Да и готовить их долго…
– А если расширить твою мастерскую, можно выйти на две тысячи листов в неделю?
Дубильщик покачал головой.
– Перерезать всех коз в Центральной Италии?..
Пэдуэй был вынужден признать свое поражение. Восковку, по сути, делали из отходов сыромятного производства. Крупный заказ попросту взвинтит цены. Хотя в Древнем Риме наука «экономика» была неизвестна, закон спроса и предложения действовал там с такой же неумолимостью.
Значит, без бумаги все-таки не обойтись. И второй выпуск газеты сильно задержится.
Пэдуэй отправился к валяльщику: велел измельчить несколько фунтов белой материи и изготовить самое тонкое полотно, о котором когда-либо слышали. Валяльщик послушно изготовил нечто похожее на исключительно толстую и рыхлую промокашку. Пэдуэй терпеливо настоял на более тщательном измельчении, потребовал прокипятить массу перед валянием и прогладить после. Выходя из мастерской, он заметил, как валяльщик многозначительно постучал себя по лбу. В результате неоднократных проб и ошибок получилась бумага столь же годная для письма, как туалетная.
