кто-то кинул камни туда.
— Это рискованно. Если тебя поймают, то депортируют.
— Значит, не поймают.
Я хватаю ее за руку.
— Ты знаешь, я был бы более чем счастлив, чтобы заботиться о тебе.
Я говорил ей об этом много раз, что она не должна работать, что может делать все, что ей угодно, а я буду заботиться обо всем. Но это, кажется, только злит ее.
— Но я бы до сих пор была здесь незаконно, если бы ты сделал это, — говорит она.
— По крайней мере, таким образом у меня есть шанс. Во всяком случае, может быть, они
не позволят мне уйти. Я просто буду работать очень усердно на них. Докажу, что я лучше.
Я восхищаюсь ее упорством и могу только надеяться, что это будет так легко. Тем
не менее, я хочу поговорить с Патрис. Но, возможно, сейчас не самое лучшее время, когда
я рассержен, и, вероятно, скажу то, о чем потом пожалею. Лас Палабрас, может, и свел
нас, но будь я проклят, если они будут теми, кто разлучит нас.
— Ты хочешь, чтобы я остался дома сегодня вечером? – спрашиваю я ее. — Мы
могли бы выпить немного вина, сходить в кино?
Она потирает губы и быстро качает головой.
— Нет. Ты очень долго не видел своего товарища Бона. Я просто позвоню
Клаудии, и мы пойдем куда-нибудь. И что это за имя такое, Бон?
— Это сокращенно от Бонавентура, — говорю я. — Его мать была француженкой.
И очень странной. Использующей пудру для своего лица с голубоватого кукурузного
крахмала, по словам Бона.
Я вырос с Боном, который жил по улице ниже от нашей в Мадриде, хотя в эти дни
он только приезжал время от времени. А так он — внештатный фотограф, как правило, для некоммерческих организаций, для которых бродит по тропическим лесам или
отдаленным деревням.
— Я действительно не хочу оставлять тебя так, — говорю я ей, притянув к своей
груди и оборачивая руки вокруг нее. — Я ненавижу проблемы, которые не могу сразу
решить.
— Я знаю, — бормочет она в мою грудь. — Может быть, когда наступит
понедельник, все разрешится. Я имею в виду, ты пойдешь на свою новую работу, наверное.
Возможно. Я не был уверен, когда на самом деле начну. Но это не казалось
справедливым, что Вселенная таким образом давала тебе одно, забирая другое. Я знал, что
это был закон равновесия и баланса, но не думал, что просил слишком много, просто
чтобы у нас обоих была работа, и мы были счастливы.
А, может, и было.
Я встречаю Бона в тапас-баре напротив Пласа-Майор. Мощеные улочки заполнены
