Это длилось до пятницы, пока мне не позвонил менеджер. Они хотели, чтобы я
встретился с ними за ланчем в кафе «Fioris» в понедельник, который именно сегодня, чтобы обсудить срочное дело.
Неудивительно, что я не могу спать. Мне очень хочется, чтобы это были просто
нервы, которые одолевают мной, что нет никакой реальной причины для того
предчувствия, что у меня есть.
Вера переворачивается в нашей постели, волосы рассыпаются вокруг ее лица, а
грудь почти открыта за счет тонких лямок ее топа. Ее кожа как белый шелк, усеянный
красочным искусством. Я действительно никогда не считал татуировки сексуальными, пока не встретил ее и не увидел, как они определяли ее, как показывали миллион историй, эмоций, выражений.
Ее глаза медленно открылись, и она смотрит на меня этим туманным, сонным
взглядом.
— Что ты делаешь? – спрашивает она тихо.
Я кладу письмо обратно в ящик. Я знаю, что она видела и раньше, как я читаю его.
Она никогда не спрашивала, что это, но полагаю, что Вера знает, что это что-то значит для
меня, и я восхищаюсь этим. Я бы с удовольствием показал ей письмо, но причина, по
которой я читаю его, могла бы расстроить ее. Она была немного нервной в последнее
время, как будто кто-то хотел нарушить ее планы, и я не хочу давать ей повод волноваться
о чем-нибудь еще.
Мои страхи, это всего лишь мои страхи. Она не должна взваливать их на себя.
— Я не мог уснуть, — отвечаю ей с улыбкой.
Затем встаю со стула и потягиваю руки высоко над головой. Ее глаза расширяются
оценивающе при виде меня. Я начал спать в обнаженном виде.
Она смотрит достаточно долго, затем спрашивает.
— Ты нервничаешь из-за завтрашнего дня?
Я киваю, делая небольшой вздох, и подхожу к кровати, забираясь обратно под
одеяло, которое состоит только из простыни теперь в эти жаркие ночи августа. Я кладу
голову на подушку и смотрю ей в глаза, убирая пряди шелковых волос за уши. Она
одаривает меня ободряющей улыбкой.
— Не беспокойся об этом. Я уверена, о чем бы они ни хотели с тобой поговорить, это что-то хорошее.
— Я надеюсь, что это так, – соглашаюсь с ней.
— Я знаю, что это так.
Улыбаюсь ей на это.
— Ты, кажется, знаешь очень много посреди ночи.
Она поднимает бровь.
— Разве ты не знаешь? В это время я на высоте. Хочешь, покажу тебе?
Я никогда не могу от такого отказаться. Ее веки становятся тяжелыми, полные
влажные губы полуоткрыты и находятся в ожидании. Этот намекающий на что-то
