Тут надо бы рассказать о моих дядьях. Старший вступил в партию вслед за отцом, перед арестом был председателем райисполкома, второй стал преподавателем пединститута, третий работал на почтамте, был болезненным и не женился, четвертый был студентом, потом еще где-то продолжал учиться, отлично играл на дутаре и пел старинные узбекские песни. Вот все, что я о них знаю. Не узнал больше и тогда, когда ходил в прокуратуру и Верховный суд, добиваясь их посмертной реабилитации. Некому больше было этим заниматься. Потом я еще добивался посмертной реабилитации сыновей тети Русоры, Исмаила и Фузаила. Оба были инженерами. Их арестовали, когда отец был руководителем Компартии республики, но спасти от ареста не мог.
Про реабилитацию мужа тети Садыки я не хлопотал. Ни к чему ей это было. О реабилитации дяди отца, который был депутатом 2-й Государственной думы и встречался с Львом Толстым, хлопотал его сын, когда сам вернулся из заключения.
Супруга генерала Ерофеева, Мария Игнатьевна, возвращалась из Петрограда полная впечатлений и жаждущая деятельности. Недавно ее почти единогласно избрали председательницей Ташкентского дамского комитета. Впервые в жизни она оказалась в центре общественного внимания, работа в комитете закипела. Ее избрание совпало с пятидесятилетним юбилеем покорения Туркестана. В обширном генеральском доме стали вершиться важные дела. Дамы высшего света съезжались на бесконечные совещания и заседания, вскоре во время гуляния в городском саду состоялась лотерея и распродажа подарков в фонд помощи воинам действующей армии. Продавалось то, что было пожертвовано, но не подлежало пересылке на фронт. Она выступила с докладом, переписав из газет самые трескучие абзацы и закончив свою речь словами о том, что бесстрашные воины России еще полвека назад сумели поставить значение русского имени в Туркестане сообразно с достоинством и мощью нашего оружия.
Поездка в Петроград вселила в нее еще большую уверенность в правильности ее собственной жизни. Через Антонину Александровну Черняеву, вдову покорителя Туркестана, через ее замужних дочерей Мария Игнатьевна узнала много нового. Она познакомилась со знаменитым медиумом Анофриадисом, присутствовала на двух спиритических сеансах, лечилась у тибетского доктора и дважды видела самого Распутина.
Как и было заведено от веку, Мария Игнатьевна ездила не без подарков. Колониальная служба предполагала это и прежде, однако никогда еще текинским и персидским коврам, золотом шитым бухарским халатам, золотым украшениям и драгоценным камням начальство не было радо так, как в этот раз. Раньше подношения принимали благосклонно, теперь с жадностью нескрываемой. Это значило много, о многом говорило.
