…Сегодня и на работе Тамару обескуражили безгласным вопросом. В отделе кадров аптечного управления решили обновить личные дела сотрудников, обязали заполнить анкету. В графе «семейное положение» Тамара твердо выбрала «замужем». Подчеркнула и задумалась. Что-то ущипнуло внутри: «Неужели может кончиться мое замужество? Неужели может все оборваться, рассыпаться?»
Человек, должно быть, живет с вечной надеждой самосохранения и неуязвимости. Где-то случилось землетрясение и целый город в развалинах — далеко, не у нас. Где-то самолет в штопор — а-а, не с нами, тоже далеко, несбыточно. В каком-то городе жилой дом террористы подорвали — невинных людей ох как жаль, а все равно неблизко. Где-то поезд с рельсов сошел, паром с туристами затонул, автобус на дороге — в лепешку, неизлечимая опухоль — все это вроде где-то, или за километры, или хотя бы за стеной, но не у нас, не с нами. Ведь и она, Тамара, никогда не могла представить себя обманутой мужем, несчастной матерью-одиночкой, без любви и семейного очага. Ей всегда казалось — чаша сия минует ее точно так же, как должны миновать катастрофы, войны, сокрушительные толчки земли.
Но случился просчет: все людские неприятности и беды предназначены для людей, именно, исключений не находится и не предвидится. Вот и ей, Тамаре, придется что-то пережить такое, о чем могла подумывать совсем отвлеченно, про других, про каких-нибудь девушек и женщин из драматических книжек.
— Спасибо вам, Ольга Андреевна, — благодарила Тамара. И хотя никаких решений, никаких шагов не предвидела в близком и даже дальнем будущем — пусть катится все, как катится, — все же разговор с врачом подарил ей проверенную радость будущего материнства.
Дома Тамара села в кухне у окна, глядела на улицу. За окном шел первый весенний дождь. Туманная рябь дождя объяла город. В дожде таились заунывность и успокоение. Дождь усмирял своей серой задумчивой бесконечной монотонностью; отчаяние, острая боль, ярость — не серого, не монотонного цвета… Тамаре дождь был сейчас по душе. Хотелось тихо поплакать. Дождь распускал с небес влажные нити и ровным печальным шумом наполнял пространство за окном.
Когда-то Тамаре мечталось шепнуть на ухо Спирину: «Спирин, я беременна…» Вот, пожалуйста, случай настал — шепни… Верно говорят, беда в одиночку не приходит. Да какая ж вторая-то беда?! Ребенок — это радость! Только поделиться этой радостью не с кем.
Наконец Тамара вздохнула и принялась готовить ужин: скоро должен был из университета вернуться Спирин. А она ему законная жена.
