Без особой решительности, но и без колебаний Тамара вошла в учреждение, где свойственный канифольно-пластмассовый запах, а в интерьере — пыльные внутренности вскрытых телевизоров и синяя рябь экранов.
— Можно? — спросила Тамара, приотворив обитую кожей дверь с директорской табличкой. (Секретарша в небольшой приемной, когда к ней обратилась Тамара, может ли она увидеть директора, ничего не ответила, занятая работой на компьютере, кивнула на эту дверь.) — Можно? — еще раз, убедительнее, повторила Тамара.
Человек, сидевший за столом, разговаривал по телефону и что-то черкал на листе бумаги. Он вялым, неприветливым кивком указал на стул, не промолвив по адресу посетительницы даже ответное «здрасьте».
У Тамары выдалось время разглядеть хозяина кабинета, невольно сличить его черты с недавно встреченным малышом. У него был мягкий круглый овал лица со штрихом двойного подбородка, красноватый крупный нос и небольшие неулыбчивые губы; волосы — откровенно рыжие — мелкими волнами утекали назад от высокого открытого лба и наметившихся залысин; на толстых веснушчатых руках — золотистая поросль. То, что галстук на шее у него был бесцеремонно ослаблен, что, невзирая на посетительницу, он говорил по телефону с руганью: «Скотина он, а не депутат!..», и что на столе у него — дорогой письменный прибор с Останкинской телебашней в миниатюре, давало какое-то основание считать его человеком с администраторской хваткой и властолюбивым нравом.
Когда телефонный разговор кончился, хозяин кабинета перестал пачкать лист, и глаза его без любопытства остановились на посетительнице.
— Что у вас? — скучно спросил он.
— Вы Курдюмов? — произнесла Тамара тихим голосом.
Выдержав паузу, хозяин кабинета ответил:
— Да. — Некоторая тревога проступила на его лице: он, вероятно, почувствовал, что посетительница не из привычных жалобщиков-клиентов, которые ходят с попреками на телемастеров.
В дверь кабинета тем временем без стука и приличествующих слов вошел длинный патлатый парень в синем халате с надорванным карманом, из которого торчала отвертка, заговорил на ходу, протягивая Курдюмову какую-то бумагу.
— Этих деталей, Геннадий Сергеич, на складе нет. Пусть они сами достают, я им не обязан…
— Уйди! — негромко, но грубо пресек его Курдюмов. — Занят. Не видишь?
Парень на полшаге остановился, перепуганно покосился на Тамару, а через секунду его как ветром сдуло — директор, видать, с подчиненными не цацкался. «Что же вы так жену-то распустили? С ними вы вон какой», — мысленно укорила Тамара Курдюмова, который смотрел на нее уже и раздраженно, и недоверчиво.
