— Я соединяю свою судьбу с твоей ровно на один год и один день, начал я заготовленную мной речь, глядя Кире в глаза и держа ее руки в «замке бесконечности». — Пока в моей жизни не было тебя, я представлял собой одного из тех людей из притчи Платона, сидящих в темной пещере и связанных так, чтобы они не могли повернуть голову и осмотреться по сторонам. Я видел перед собой только блики на стене от того, что происходило за моей спиной, и принимал это за настоящую жизнь. Ты развязала меня, вывела на свет из пещеры и подарила мне возможность увидеть настоящий мир. Пока в моей жизни не было тебя, я представлял собой запертую комнату, в которую никто не входил уже несколько лет. Когда же ты вошла, то была словно флакончик экзотических духов, который случайно забыли закрыть крышкой. Постепенно весь твой запах выветрился и равномерно заполнил собой все пространство, приведя окружающие меня вещи в абсолютное равновесие. И пусть будет так, пока наша любовь жива.
— Я соединяю свою судьбу с твоей ровно на один год и один день, — начала в свою очередь Кира. — Сейчас, в этот решающий момент, я не могу сказать тебе «люблю». Это значило бы свести нашу связь к тому, что чувствовали многие другие до нас и будут чувствовать после. То, что я испытываю к тебе, должно быть выражено сверхсловом, располагающимся над словом «люблю». Люди забыли его, поэтому и я не знаю этого слова, но дарю его тебе в существующем значении, но в потерянной для него звуковой оболочке. Я буду идти к тебе разными дорогами. Идти, чтобы никогда не догнать. Я буду молчать и разговаривать с тобой, дотрагиваться, но не касаться тебя, пить, но не осушать тебя. Я буду искать и не находить тебя. И пусть будет так, пока наша любовь жива.
— А теперь вы должны испить из этой чаши любви. — Молодой человек протянул нам бокал с вином и дал нам пригубить его по очереди. — Ваши жизни и судьбы теперь связаны ровно на один год и один день. Будьте вместе, покуда длится ваша любовь.
* * *
Вскоре после церемонии Кира переехала ко мне. Совместная жизнь с ней была сродни переезду на другую планету. Она была словно маленький инопланетянин, удивляющийся всему, что ее окружает, и воспринимала все совершенно не так, как другие люди.
Она обладала удивительным свойством обращать каждодневную рутину в какие-то встречи-праздники. С самого начала наши отношения были восхитительно правильные и неправильные одновременно. Все было так и не так. Она могла встать в два часа ночи и начать жарить котлеты. Или соорудить посреди комнаты шалаш, накинув на какие-то палки широкое одеяло, чтобы залезть туда вместе и проверить, на самом ли деле есть рай в шалаше. Скажу честно, проверять мне это чертовски понравилось, и, судя по результатам, рай в шалаше действительно существует. Я уж не говорю о том, что в институт она отправлялась исключительно на роликах, и лишь изредка брала мою машину в клуб. Я называл ее «Киренок-ребенок», такую бурю умиления порой вызывала она у меня в душе.
