Галя кивнула. Теперь она уже внимательно слушала Бережкову.
— А вы берете к себе маленьких детей? Я имею в виду — грудничков?
Полина отрицательно покачала головой.
— Пока нет, но, возможно, позже… А почему вы об этом спрашиваете?
— Да так просто… Одна моя подруга… — Галя с трудом подбирала слова, — в общем, ей приходится много ездить… по работе. И она не знает, с кем ей оставить ребенка.
— Сколько же малышу?
— Всего… полгода.
— Ну, совсем маленький!
В приемную вошел Холмогоров.
— Полина Николаевна, проходите, — улыбнулся он Полине и открыл перед ней дверь в свой кабинет.
Его лицо помрачнело, когда Полина рассказала ему о своем визите к Ковалевым.
— Наверное, мне стоит самому поговорить с ними. Дело даже не в том, в чем он меня обвиняет, а в том, что он всем врачам не верит! — сказал профессор. — Да и я уверен, каждый хирург подтвердит, что операция была необходима.
— Вы действительно уверены, что все хирурги это подтвердят? — начала было она и осеклась. Не слишком ли далеко она зашла в своих рассуждениях? Судя по всему, Никита Михайлович и сам все это уже не один раз обдумал.
— Что может случиться, если дело все-таки будут разбирать в суде? — задала она еще один вопрос, не получив ответа на предыдущий.
Он пожал плечами.
— Вряд ли до этого дойдет. Юристы не должны указывать врачам, как им делать свою работу. Нам остается только ждать. В любом случае, спасибо за ваше желание мне помочь, Полина Николаевна.
Он снова, как и при встрече, улыбнулся.
— Вы все сделали правильно, — успокоил он Полину, отвечая на ее невысказанный вопрос. Из приемной донеслись голоса, и Холмогоров поднялся, чуть растерянно взглянув на Полину. Ей показалось, что он не хотел заканчивать разговор.
Полина поднялась и нерешительно протянула ему руку для прощания.
Холмогоров проводил ее до двери и улыбнулся еще раз. Его рука была большая и теплая. Уже выйдя на улицу, она продолжала ощущать его прикосновение. Почему-то ей показалось, что он чуть дольше задержал ее руку в своей…
* * *
Следующие несколько недель прошли довольно спокойно. Игры и прогулки с детьми, беседы по вечерам с матерью. У них было, что обсудить: врач и педагог взялись за серьезное дело — работу с детьми. И их проверяли и Министерство здравоохранения, и Министерство образования. Дело нешуточное.
Холмогорову Полина не звонила, он тоже молчал. Наверное, погружен в работу и не считает нужным обсуждать с ней последствия Аниной операции, думала Полина. О состоянии девочки она знала из телефонных разговоров с персоналом больницы. Аню выписали, и теперь она с мамой долечивается в столичной клинике. Холмогоров сумел договориться о том, чтобы их приняли на лечение.
