А через восемнадцать лет после рождения принцессы Кассандры все планы ведьмы обратились в прах. Мир мог быть разрушен. А тогда ни королевства, ни даже своих любимых библиотеки и лаборатории ведьме было не видать. Даже ребёнок, которого она родила всего месяц назад, мог погибнуть.
От кого был ребёнок? Ведьма сама плохо помнила. Этого человека она убила ещё во время своего первого месяца беременности. Кажется. Вероятнее всего… Кого она, впрочем, не убила?! Пожалуй, только тех людей, которых она, собственно, уже давно хотела уничтожить. Интересно, а где был отец Седрика? Ведьма помнила только неимоверно ужасное настроение во время беременности — и всё.
Вот тогда-то и возникла у Джулии идея попросить о помощи своего младшего брата, Теодора. В тот день, двадцатого мая, ведьма ожидала его в своём поместье, которое вовсе не казалось ей, как когда-то, большим. И вот на лестнице уже слышались такие долгожданные шаги.
— Что тебе нужно, сестрёнка? В первый раз ты меня сама видеть хочешь! — усмехается молодой черноволосый мужчина, буквально влетая в комнату.
Ведьма отрывается от чтения и смотрит на молодого парня, выряженного в до невозможности смешной из-за своей роскоши чёрный камзол, расшитый жемчугом и серебром. Теодор стоит, гордо задрав голову, и от этого кажется ещё более нелепым и смешным.
— Тс-с! Ребёнка мне разбудишь! — сердится на него ведьма и тут же замолкает, вспоминая, что Теодор сейчас — самая важная часть её плана. — Я просто недавно узнала, что тебе не слишком нравится наша власть, а…
Теодор раздражённо смотрит на неё. Да… А когда они в последний раз смотрели друг на друга не раздражённо? Кажется, когда Тео было лет семь. Какой же он тогда был милашка! И роскошные камзолы ему тогда ещё шли. Не то что сейчас. В свои двадцать три года он выглядел в них нелепо. И смешно. И, кажется, не осознавал этого.
— Кому она нравиться может?! Мирок-то на грани разрушения! — перебивает ведьму Теодор.
Джулия бросает на него красноречивый взгляд, и тот замолкает, решив пока не спорить с сестрой, которая, всё-таки, была старше его на целых двадцать лет и, следовательно, знала куда больше вещей, которые могли заставить заткнуться кого угодно. И она, разумеется, не избегнет к ним прибегнуть, если её «любимый» младший братец не соизволит вовремя замолчать.
— Заткнись! — строго произносит герцогиня. — Итак, мне это тоже не нравится… А как ты знаешь, помочь нашему миру может моя милая племяшка, Кассандра… На сколько лет она тебя младше, Тео?
