Мое образование началось так: мама учила меня читать по Второзаконию и рассказывала о жизни святых – какими они были грешными и как предавались безымянным желаниям. Таким нельзя поклоняться, то есть это еще одна – очередная! – ересь католической церкви. Нельзя поддаваться сладкоречивым папистам.
– Но я в жизни папистов не видела.
– Девиз девушки – «БУДЬ ГОТОВА».
Я усвоила, что дождь идет, если тучи натыкаются на какое-нибудь высокое здание, например на шпиль или на собор; от столкновения образуется дырка, и все внизу становится мокрым. Вот почему в стародавние времена, когда единственными высокими зданиями были дома Божьи, люди говаривали, что чистота – все равно что святость. Чем более святой у тебя город, чем больше в нем высоких зданий, тем чаще идет дождь.
– Поэтому в безбожных местах такая сушь, – объяснила мама, потом уставилась в пустоту, и карандаш в руке у нее дрогнул. – Бедный пастор Спрэтт.
Я обнаружила, что все в мире природы есть символ Великой Битвы между добром и злом.
– Возьмем змею мамбу, – сказала мама. – На короткой дистанции мамба способна обогнать лошадь.
И она изобразила гонку на листе бумаге. Она имела в виду, что в краткосрочной перспективе зло может на время победить, но не надолго. Мы очень обрадовались и спели наш любимый гимн «Не поддайся искушению».
Я попросила маму научить меня французскому языку, но ее лицо омрачилось, и она отказала.
– Почему?
– Он едва не привел меня к падению.
– О чем ты? – не унималась я всякий раз, когда представлялся случай.
Но она только качала головой и бормотала, что я слишком юна, что я сама скоро все узнаю и что это очень скверно.
– Как-нибудь, – сказала она наконец, – я расскажу тебе про Пьера. – А потом включила радио и так долго не обращала на меня внимания, что я пошла спать.
Довольно часто она начинала рассказывать мне какую-нибудь историю, но посреди повествования отвлекалась, поэтому я так и не узнала, куда переместился земной рай с индийского побережья, и почти на неделю застряла на «шестью семь равно сорок два».
– Почему я не хожу в школу? – спросила я.
Мне было интересно узнать про школу, потому что мама всегда называла ее Рассадником. Я не знала, что она имеет в виду, но знала, что это плохо, как «противоестественные страсти».
– Там тебя с пути истинного собьют, – только и слышала я в ответ.
Обо всем этом я думала в уборной. Она была на улице, и я терпеть не могла ходить туда ночью из-за пауков, которые приползали из угольного сарая. Мы с отцом уйму времени проводили в уборной: я сидела, подсунув под себя руки, и напевала под нос, а отец, наверное, стоял. Мама очень сердилась.
