— Не спрашивай, Пэкстон.
Эта фраза пронзила меня, словно молния.
— Серьезно? Не спрашивай? Что еще ты от меня скрываешь, Габриэлла? Кто это был?
— Мы не будем говорить об этом.
Я не смог сдержаться. Ярость, охватившую меня, невозможно было остановить, как бы я не старался. Тысяча человек не смогли бы успокоить меня. Насколько сильной она была. Так сильно мне хотелось дать ей пощечину.
— С кем ты говорила? — спросил я снова, в этот раз сквозь стиснутые зубы.
— Скажу, когда посчитаю правильным. Не начинай, Пэкстон. Я не сделала ничего плохого.
— Это мой ребенок, Габриэлла?
Если шок в ее реакции был сыгран, то актрисой она была хорошей. Она даже дважды повторила вопрос с замешательством на лице.
— Что? Что?
— С кем ты говорила?
Она сделала шаг назад, но я не собирался снова уступать ей. Это была моя игра и правила создавал я. Я сделал к ней два шага и схватил за волосы, в моих венах бурлила кровь. Она сама навлекла это на себя. Она провоцировала меня каждый хренов раз. Я потянул ее за волосы, заставляя посмотреть на меня. Только это была другая Габриэлла. Эта была непредсказуемой. Я не видел этого, но почувствовал. Мгновенно. Прямо между ног. Как и любой другой мужчина, я упал на колени, хватая свои семейные ценности обеими руками. Габриэлла переступила через меня.
Глава шестая
Габриэлла
Я не хотела бить его между ног. Это был просто инстинкт выживания. Я не могла контролировать его. В том числе, когда закрылась в ванной. Последний раз я видела такого Пэкстона только в первые недели своего пребывания здесь, по крайней мере на моей памяти. Я сбежала от него и заперлась в ванной. Сердце колотилось, словно обезумевшее, когда я опустилась на пол. Господи, эта беременность свела меня с ума. Безнадежно. Только что я выбила у него почву из-под ног своим ударом, так что мне конец. Он без сомнения убьет меня. Господи Иисусе, Гэбби.
Я уже начала думать, не убила ли его, когда он подошел к двери.
– Я убью тебя нахрен.
– Нет. Выслушай меня, Пэкстон. Я не изменяю тебе, этот ребенок на сто процентов твой, – начала я самым спокойным голосом, на который была только способна, надеясь этим успокоить его. Он был в ярости.
– Открой гребаную дверь, Габриэлла.
Ни за что. Мне был знаком этот тон, и я могла представить соответствующее ему выражение лица, то, как он произносил слова сквозь зубы.
– Я не открою дверь, пока ты не успокоишься.
– Я пойду к машине, возьму пилу и срежу эту дверь к чертовой матери. Открой дверь.
