Опора | страница 2
Я перевел внимание на Фи, которая ругалась на Вандера в детской манере. Что-то насчет запаха какашек, вида какашек и жулика с какашкой вместо головы. «Минивэн, жулик с какашкой вместо головы», если точно. Я повернулся обратно к Габриэлле, позволяя им самим разобраться между собой. Фи была похожа на меня. Она ненавидела проигрывать и не могла винить за это себя.
‒ Что за вспышка?
‒ Я не могу понять, Пэкс. Не знаю, как объяснить. Пойдем. Пустяк.
Я смотрел, как она бежит трусцой к Офелии. Та села на песок, скрестив руки и надув губки. Она мгновенно улыбнулась, когда Габриэлла подкралась к ней сзади, крикнула и начала щекотать ей ребра. Фи закричала, хихикая, словно обезумевшая, извиваясь под мучительными пальцами. Моя рука опустилась в карман, пальцы обхватили волшебный камень, и я почувствовал, как мрак снова сгущается вокруг нас. Если бы я мог загадать желание, то попросил бы, чтобы к ней не возвращалась память. Я не хотел, чтобы она вспоминала, и сделал бы все, чтобы уберечь ее от этого. Это пугало меня, пугало до чертиков. К ней возвращались воспоминания? Почему она пыталась скрывать их?
Я работал над сметой в своем кабинете, пока Габриэлла сидела на диване между Роуэн и Фи с планшетом, читая какую-то книгу, которую она очень ждала. Вандер качал ногами пуфик, лежа на животе, и смотрел телевизор. А я смотрел на свою семью поверх монитора компьютера. В основном на Габриэллу. Она не читала на самом деле. Ее глаза не двигались, как обычно, она не перелистывала страницы и кусала нижнюю губу. Если бы я спросил ее, что она только что прочла, ответить она не смогла бы. В этом я был уверен.
Габриэлла закачала головой, затем посмотрела на меня. Я встретился с ней взглядом и задержал его, вновь гадая, что только что мелькнуло у нее в голове, пока она не отвернулась.
‒ Чем хотите перекусить, ребята? ‒ спросила она, выключая планшет и поднимаясь. Понятия не имею, почему она спросила это. Знала, что получит три разных ответа и все равно сделает то, что понравится всем троим. Вэн хотел попкорн, Фи ‒ булочку, что бы это ни значило, а Роуэн ‒ крекеры с арахисовым маслом.
Сделав глубокий вдох, я встал, чувствуя, как откуда ни возьмись появилось мрачное предчувствие. Штиль перед штормом. Я выключил телевизор и поднял планшет Габриэллы, когда дети пошли за ней на кухню. Как я и предполагал, Габриэлла вовсе не читала. Книга еще даже не загрузилась. Она была погружена в мысли, вот только я не знал какие. Каждый раз, когда я спрашивал, она отмахивалась, словно ничего не происходило. Мне же так не казалось, но по какой-то причине, она не признавала этого, и я не мог ничего сделать, кроме как ждать.