Я сделала еще один глоток, едва не поперхнувшись. Мы убрали руки со стола, позволяя официанту поставить на него наши блюда, после чего кивнули ему в знак благодарности.
– О чем ты вообще говоришь?
– Гэбби, повернись. Скорее.
Я прищурилась и повернулась, но увидела только то, как наш молодой официант наклонился над столиком неподалеку от нас. Покачав головой на ее незрелость, я не могла не согласиться. Эти джинсы очень-очень хорошо на нем сидели.
– Ты ужасна.
Ми принялась за свой гирос, продолжая говорить с едой во рту.
– Нет, серьезно. У малышки талант. Может ей стоит развивать его.
– Правда так думаешь? Меня это, конечно, не удивляет. У Роуэн все получается так легко. Она любит балет и она такая... даже не знаю, как лучше описать ее. Элегантная, грациозная, – говрила я, вспоминая, как она закрывала глаза и концентрировалась на музыке, двигаясь плавно, словно перышко. А потом я рассмеялась. – Офелия, с другой стороны, едва выдержала трехдневный испытательный срок. Она слишком неуклюжа для балета, но в баскетбол готова играть часами. Она определенно маленькая пацанка.
Мы с Ми еще немного поговорили о детях, а потом я рассказала ей о доме Триши и Бранта.
– Я бы с радостью, но мы тут не останемся. Дядя Ника открыл новый офис ближе к его семье. Он хочет купить дом там. В Коннектикуте.
Я подавилась куском еды, застрявшим в горле, и несколько раз ударила себя по груди, выпучив глаза.
– Ты не можешь уехать. Нет. Я отказываюсь верить. Ник поедет без тебя.
– Вы сможете приезжать в гости. Дедушка Ника разводит беговых лошадей. Детям понравится. И на рождество. Господи, Гэбби. Там умеют правздновать рождество.
Эти новости выбили у меня почву из-под ног. Что я буду делать без Ми?
– К черту рождество. Ты не поедешь.
Ми улыбнулась и склонила голову набок.
– Я все еще смогу общаться с тоой каждый день.
– Нет. Ми! Это отстой. А как же твоя работа?
– В Коннектикуте тоже рожают детей.
– Я тебя ненавижу. Когда?
– Ник хочет быть там к рождеству, но посмотрим.
– Три месяца?
– Ближе к четырем.
– Это не смешно. Я не выживу без тебя. Ты нужна мне.
– Я все еще буду с тобой.
– Но мы не сможем встречаться за гирос и гавайским пуншем.
Ми решила сменить тему, вызвав у меня еще больше эмоций, испытывать которые я не хотела.
– Как ваши отношения с Пэкстоном?
Я фыркнула, бросив в рот картофельный чипс.
– Странно.
– Что ты имеешь в виду?
Мы обедали, пока я объясняла ей, что происходит: про странные видения и нежеланные эмоции. Ми была моей подургой, единственной, кому я могла рассказать что угодно, что я и делала.
