— Но все указывает на него: уехал рано, в девять часов, прибыл к любовнице в двенадцать. Где обитал два часа? Неизвестно. Ему хватило бы времени для совершения преступления…
— Вы забываете, Юрий Иванович, — подлил масла в огонь Кирпичников, иронически улыбнувшись, — это сам Шаас говорит, что прибыл в двенадцать, а на самом деле неизвестно — может быть, гораздо позже.
— Вот именно, — не понял иронии начальника уголовного розыска Кеёрна.
— Что-то мы с вами, господа, остановились на одном Шаасе и других подозреваемых не видим, словно вознамерились сделать бедного ловеласа козлом отпущения. Какие есть идеи?
— Уважаемый Юрий Иванович говорил о том, что в деревнях в округе есть люди пуританских, так сказать, взглядов, и им как кость в горле Айно Соостер, нарушивший все заповеди, вступив в преступную связь с дочерью, — подал голос Иванцов, самый молодой из петроградских уголовных агентов.
— Есть такое мнение, — кивнул Юрий Иванович. — Но, господа, за окном двадцатый век и пережитки ушли с мировой войной…
— Не скажите, — набрался смелости Евгений и перебил эстонца, — мысли в головах никто не отменял, и простым рубильником эти мысли отключить нельзя: как их впитал в детстве, так они и сопровождают всю жизнь.
— Здесь Женя прав, война сделала людей жестче, более равнодушными к чужой беде, но вот здесь, — Кирпичников постучал себя по голове, — основы остались прежними. Вы же, Юрий Иванович, рассматривали такой вариант?
— Да, но отмели сразу по причине, сказанной мной выше.
— Следовательно, нам отметать не стоит. Сергей Павлович, ты, вижу, сработался с господином… — Кирпичников вопросительно посмотрел на переводчика.
— Можно просто, Тыну.
— Сработался с «просто Тыну», — улыбнулся своей шутке Аркадий Аркадьевич. — вот и придется тебе вновь отправиться в Кохалу, поговорить с представителем местной власти и выяснить, кто более религиозен в этих краях, кто больше всех люто ненавидел за поведение старого Соостера. Юрий Иванович, мы с вами проедемся в И маслу, постараемся выяснить там, заодно попробуем разговорить женщину на предмет, в котором все-таки часу прибыл к ней Лану. За вами, Георгий Иванович и Дмитрий Львович, одежда Шааса и возможные на ней следы крови или ее отсутствие. Женя, так как ты остался без переводчика, то поедешь с Сергеем Павловичем. Пока расклад такой. Может быть, есть другие предположения по убийству?
— Почему мы не говорим о Каарле Грубере? — спросил Иванцов.
— Потому что после войны прошло четыре года, и если Грубер находился, допустим, в плену или тюрьме, то наверняка прислал бы весточку домой. Но никто о нем, как я понимаю, не вспомнил, а значит, я делаю вывод, что Каарла Грубера нет в живых, — растолковывал младшему по возрасту агенту начальник.
