За шестьдесят лет Митяй повидал многое, дважды был прикован к тачке на уральских рудниках, смотрел на чистое небо сквозь тюремную решетку. Но это было по молодости, когда сносило голову от чувства вседозволенности. В нынешние дни все по-иному. Лет двадцать Одноглазый жил в довольстве и покое, никто его не тревожил — ни сыскная полиция, ни уголовная милиция, ни свои братья-бандиты. Посредник и есть посредник, свел нужных людей, получил свой процент — и всех делов. А договорились они или нет— это его не касалось. И на что были нацелены их устремления — не касалось тем более. Попалась одна паршивая овца — Меченый, и весь расклад сбил одним махом. А может быть, это к лучшему? Митяй провел рукой по седым коротко стриженным волосам, потом коснулся щеки, по которой проходил тонкий, едва заметный шрам, пересекавший глазницу со стеклянным, неживым глазом.
Митяй допил чай, пригладил бороду и сжал губы.
«Может быть, стоит уехать сегодня? С другой стороны, куда спешить? Пока сыскные допросят, пока шевелиться будут, я соберусь, и меня только знали».
Одноглазый решил не торопить события, но все-таки отправился домой.
И не успел ступить в дверь, как словно из ниоткуда появились два молодца с пистолетами в руках.
— Дмитрий Иваныч Рогожкин, — не спросил, а сказал утвердительно тот, что постарше. На задержание Митяя Кирпичников отрядил порядком уставшего от обыска Громова. Но стоило, пока горячо, получить нужные сведения и завершить так удачно начавшееся дело.
— Я, стало быть, — сглотнул слюну Митяй и тут же понял, что пришел нежданный-негаданный час.
— Прошу проехать с нами.
С Одноглазого схлынуло первое потрясение, и он, вскинув вверх брови, наглым тоном произнес, угадывая в незнакомцах работников уголовного розыска:
— А если я не испытываю никакого желания совершать прогулки, притом с незнакомыми мне господами?
— Почему с незнакомыми? — в тон Митяю ответил Сергей Павлович. — Моя фамилия Громов, я занимаю должность начальника первой бригады уголовного розыска. — По мелькнувшему угольку в оставшемся целым глазу агент понял, что имя Одноглазому известно так, что последний стал ростом пониже и фигурой пожиже.
— Сергей Палыч?
— Вот видишь, Дмитрий Иваныч, а говоришь, что я тебе незнаком.
— Земля слухами полна.
— Тогда знаешь, что проехать придется.
— Ну что ж, подчиняюсь полицейскому… простите, милицейскому диктату.
— Пусть будет так.
— Доложите Аркадию Аркадьевичу, — сказал Громов дежурному по уголовному розыску, — что Митяя Одноглазого привезли.
