Женщина при 1000 °С | страница 61



Людей, страдающих вождеманией, конечно же, легко завлечь в свиту сильных. Разумеется, папа был похож и на представителя немецкого народа: униженный обладатель гордой осанки, отпрыск знатного рода, лишенный будущего. Но по своей сути он вовсе не был нацистом. Ему были симпатичны все люди, а его единственным другом в Аргентине после войны был чистокровный еврей. Он принял эту ересь не потому, что сам по себе был сторонником этой мощной идеологии, а потому, что дал болотным огням власти увлечь себя. «Хьяльти» и его сотоварищи были мастерами иллюзий. И их нацизм со всем его «шиком» сразил папу, совершенно сбил его с толку. Он принял свою слабость за силу, а униформу — за доказательство того, что он принят в приличное общество.

Вместо того чтоб стать сыном новой Исландии, он примкнул к палачам Европы. Это была его «жизненная драма», факт, от которого он так и не смог убежать. Словно бродячая собака, скитался он по разным странам, но так и не смог избавиться от ошейника с меткой «SS». Даже мама, которая, стосковавшись по мужским объятьям, вновь пустила его к себе, не смогла снять с него этот ошейник. И даже смерть не смогла. Память о нем навечно помечена теми ошибками, которых он наделал в тридцатилетнем возрасте. Как сказал старый Йенс с хутора Малые Нужники: «Каждый день — Судный».

Как бы истолковал ошибку моего отца великий Фрейд? Большинство сыновей рано или поздно совершают свое отцеубийство. Счастливчики — самостоятельно, остальные — с помощью наемников, а папе потребовалась целая немецкая танковая армия, чтобы отомстить за свое поражение в битвах при Рейкьявике, Вайле и Киле.

Нет ничего нелепее мести труса, но и нет ничего страшнее.

33

Элдон Хит

2009

Элдон Хит зовут человека, который живет в Австралии. Я там не бывала. Но он усердно пишет мне в конце своего дня, а у меня это утренняя почта. Я просматриваю ее вместе с некрологами в прессе и, если захочу, отвечаю. По большей части это просто какие-то несносные кишечные извержения. В старину говорили, что антиподы ходят на головах. Насчет Элдона это вполне может быть правдой. Его мысли не доходят выше пояса, а зона пояса, кажется, заправляет всей его жизнью. Правда, я сомневаюсь, что он может сочинять этим местом стихи, но разум у него точно весь вот там — в двойном кожаном мешочке.

Элдон работает в мускульном зале в центре Мельбурна начальником над мышцами. Он сообщает мне новости о своем теле, как исландцы — о погоде: «Я пришел домой, три часа прозанимавшись с Бодом силовыми упражнениями. Так напрягаться после рабочего дня тяжело, и он после этого был, как ухайдаканный лимон, но мы, конечно, будем стараться еще лучше после того письма, которое ты написала на прошлой неделе».