Про ранения особо не думаю, все физические ощущения перекрывает жуткое чувство досады. Я же шла на зеленый, как так-то?
Пытаюсь кое-как подняться и тут же падаю. Это у меня для полного счастья каблук подломился.
Хлопнула дверь. Рядом со мной останавливаются люди, точнее притормаживают, но потом все равно идут по своим делам.
– Простите! Извините! Солнце соепило в глаза, я вас не заметил.
Меня берет за руки какой-то парень в костюме и начинает поднимать. Получается у него это плохо – у самого руки трясутся, видимо, тоже стресс испытывает.
– Светофор вы тоже не заметили? – едва слышно, дрожащим голосом отвечаю я.
– Да, Денис, сбивать девушек с ног одним своим появлением ты научился, а вот обращаться с ними совершенно не умеешь. Бумаги лучше собери.
Меня подхватили сильные руки и усадили прямо на капот машины, что только что меня сбила.
В панике оглядываюсь. Машина-то очень дорогая. Чернильного цвета Роллс-Ройс. Перепутать не возможно, прямо у меня между ног расположился фирменный значок этой машины – фигурка крылатой женщины “Дух экстаза”.
М-да, мое детское увлечение машинами и их историей иногда всплывает в самый неожиданный момент.
– Что вы делаете? – слабым голосом спрашиваю я, с изумлением глядя на то, как поднявший меня мужчина, одетый, между прочим, в шикарный черный костюм, гладит мои ноги. У меня все еще шок, и взгляд пока цепляет отдельные детали. Целостная картинка не складывается.
Руки. Сильные. Большие. Наглые. Задирают мне юбку все выше и выше.
Что?!
– Как это что? Проверяю вас на предмет повреждений.
– У меня все в порядке.
Стараюсь оттянуть юбку вниз и вновь панически осмарютриваюсь. Народ илет мимо, лишь поглядывая иногда с любопытством. А нет, вон, бдительный подросток в стороне стоит, снимает происходящее на телефон.
Хотя бдительный подросток это как раз плохо. Сетевая слава мне ни к чему.
– У вас кровь, – заметил очевидное мужчина. Хорошо хоть лапать перестал.
– Царапины.
Закрыла лицо ладонями, чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы. Мне не столько больно, сколько обидно. Тринадцатое собеседивание окончилось, так и не начавшись.
– Вы плачете. Где больно?
Прерывисто вздохнула.
– Нигде. Я пойду. Отойдите пожалуйста, я слезу.
Я бы уже давно соскользнула вниз, но мешает торчащий из капота значок и стоящий почти вплотную мужчина.
– Я собрал бумаги, – бодро, и вместе с тем с выноватыми нотками в голосе, произнес второй мужчина, которого как раз подрядили на это дело. Тот, что давал указание, от меня не отходит.
