Ханна Арендт, вводя это понятие в широкий научный оборот («Истоки тоталитаризма», 1951), числила за тоталитаризмом три главных греха:
1) Всеобъемлющая государственная идеология, стремящаяся объять все без исключения стороны общественной жизни.
2) Всеобъемлющий государственный контроль, проверяющий все акты общественной жизни на соответствие универсальной идеологии.
3) Всеобъемлющее государственное насилие, ликвидирующие любое несоответствие заявленной идеологии тех или иных общественных проявлений.
То есть классики современного либерализма выступают против государства как инстанции, представляющей интересы целого. Претензия государства на то, чтобы знать эти интересы, контролировать соблюдения их индивидами и наказывать за нарушение этих интересов — все это тоталитаризм.
На что же может претендовать государство? По мнению штатных либералов, оно может служить чем-то вроде договорной площадки, где участники социальных процессов согласовывают взаимный баланс своих интересов. Перетирают, так сказать, вопросы по понятиям. И вот результатом этих терок и является выдаваемый обществу «общий интерес».
«Так и должно быть! — подтверждает эту мысль один адепт тотального либерализма. — Это баланс интересов между бедным и глупым большинством — и богатым и умным меньшинством, достигаемый путем лоббирования. Без него демократия скатится в охлократию».
Иными словами богатое и умное меньшинство осуществляет некий сговор на уровне государства — а теперь и на надгосударственных уровнях — и спускает результат его в виде законов в общество. Ну, бедное и глупое большинство утирается, оставаясь и далее бедным и глупым.
Такая вот альтернатива тоталитаризму.
Но в чем принципиальный, родовой порок либеральной модели общественного процесса? А в том, что она принципиально отказывается признавать наличие какой бы то ни было инстанции, говорящей от лица целого. Имеют право на существование только частные интересы. Любые же общие — всего лишь производные от взаимодействия массы частных. И никакой собственной, независимой от частных интересов основы государство не имеет.
Каковы практические последствия реализации либеральной модели общественного устройства?
Первой под раздачу попадает христианская церковь. Требований христианства очень точно оценил когда-то Боэций, сформулировав в начале шестого века следующий тезис: «Приверженцами христианской религии объявляют себя многие, но единственно прочна лишь та вера, что зовется католической, или всеобщей. Ибо, с одной стороны, ее авторитет опирается на всеобщие предписания и правила, а с другой — культ ее распространился уже почти во все пределы мира»
