— Простите!
Он задержал женщину за руку. Она остановилась, обернулась, сверкнув глазами на нахала, посмевшего её так невежливо задержать.
— Вы что?!
Однако тут же поняла в чем дело и улыбнулась смущенно.
Теперь Алексей разглядел её как следует. Свежее лицо с румяными щеками казалось вылепленным искусным художником. Черные брови подчеркивали глубокую голубизну глаз. Высокая упругая грудь вызывающе натягивала легкую ткань розовой блузки.
— Простите. Я сейчас отцеплюсь…
— Ой, не надо! — Алексей отреагировал на её предложение почти испуганно. — Мне этого не хочется. Во всяком случае — не спешите. Не надо обижать тех, кого подцепили.
— Выходит я вас подцепила?
— Ага! Это все видели.
Она посерьезнела.
— Ладно, я вижу — вам пора идти. Отцепляйтесь.
— Прогоняете, да? — Он старался говорить шутливо, но голос звучал с искренней грустью.
Он достал из кармана перочинный нож, открыл и протянул ей.
— Режьте у своей сумочки пряжку.
Она посмотрела на него, ничего не понимая.
— Зачем?
— Я вделаю её в оправу и буду носить как талисман.
Позже, когда они стали друзьями, Жанна призналась, что Алексей понравился ей сразу и отцеплять его, пойманного на счастливый крючок судьбы, особого желания не было. Ей тогда даже показалось, что они знакомы по меньшей мере с детства, хорошо понимают и чувствуют друг друга. Конечно, уйди Алексей тогда сразу, не прояви настойчивости, она его забыла бы — мало ли в жизни случайных встреч, которые поначалу обжигают неожиданной радостью, ожиданием возможного счастья, но потом забываются, улетают из памяти и никогда не возвращаются в воспоминаниях.
Жанна была страшно одинока и тяжело переживала свою неустроенность. При этом чем старше она становилась, тем чаще вспоминала один из давних разговоров отца, случайным свидетелем которого стала в детстве. Отец умер рано, но Жанна его хорошо помнила. Он был красивым мужчиной с буйной шевелюрой непослушных волос, высокий, широкоплечий, сильный. Она почему-то не могла представить отца улыбающимся. Он всегда выглядел озабоченно, если не сказать скорбно. Вполне возможно, что это было отпечатком профессии врача-психиатра. Вечерами отец брал гитару и сочным баритоном пел старинные романсы.
Однажды, случайно оказавшись в доме, Жанна — ей тогда стукнуло двенадцать — стала свидетельницей его беседы с племянницей мамы Анной. Это была красивая молодая женщина с несложившейся семейной жизнью. Приступы депрессии, истерические припадки делали её существование невыносимым. И вот с племянницей решил заняться папа. Они сидели в сумеречной гостиной на даче в Мамонтовке друг напротив друга в старых креслах-качалках.
