: "Бойся высокомерия, я молю тебя, все же бойся его! Источником всех преступлений является высокомерие, которое самого Люцифера, сверкающего яснее всех звезд, затемнило вечным мраком. Оно не просто одного из ангелов, но высшего Ангела обратило в Диавола". Высокомерие и Зависть — две побудительные причины ужасающих вспышек раздоров и войн, когда над нами властвует упряжка из двух созвездий-зверей, Льва и Дракона, которые впряжены впереди боевой колесницы Люцифера, увлекая его в бой против Бога и Михаила; следует принять во внимание то, что оба эти зверя символизируют данные умопомрачения, ибо Лев, царь зверей, воодушевленный своей мощью, в своей надменности не числит никого высшим себя; зависть же язвит своим языком тех, к кому она обращена, на расстоянии. Блаженный Августин
[17], описывая эти два умопомрачения, присущие Люциферу, характеризует нам его и говорит, что Высокомерие — это любовь к своему собственному величию, но Зависть — самое ненавистное среди всех прочих несчастий; здесь явно прослеживается взаимосвязь, ибо каждый подобный — говорит Августин, — тот, кто собственное величие возлюбил, завидует подобным же себе, и завидует меньшим себя потому, что они не стали равными ему, завидует большим себя потому, что они стоят выше его. По той же причине даже и сами звери одержимы проклятыми Духами и употребляемы ими во зло, подобно тому, как случилось это в начале времен со Змеем, а в священный век — со стадом свиней, которые с превеликим шумом бросились в море
[18]; поскольку же созвездия в небесах сами обозначены символами, также упоминаемыми Пророками
[19], например, Плеяды, они же Семизвездие, Арктур, Орион и Люцифер, то да будет вам угодно извинить изобильность и назидательность драматической поэзии, которая, преображая подобным образом пагубных Духов н нашей трагедии, вооружает их и дозволяет им противоборствовать, ибо адским чудовищам ничто так не свойственно, как принимать обманные обличья и злоупотреблять стихиями и тварями во вред славе и имени Всевышнего, заходя столь далеко, сколь Он им дозволяет; Св. Иоанн в своем Откровении изображает Небесные Тайны и борьбу в Небесах, говоря о Драконе, чей хвост, утащивший третью часть звезд
[20], толкуем теологами как образ падения низверженных ангелов; в поэзии к тому же вошло в традицию не осуждать цветистость изложения и не предписывать строгости школьных уроков. Так же должны мы отнестись к второстепенным персонажам, появляющимся в этой Трагедии, именно к злым и добрым Ангелам, из коих каждый играет свою особую, от других отличную роль; подобно тому, как сам Цицерон и его последователи учат нас изображать каждый персонаж согласно его происхождению и положению. Между тем мы не находим никакого резона в том, чтобы драматург весьма строго следовал тексту Св. Писания и таковым ограничивался, отлично от случаев, когда дело касается до мировой истории или же до языческих измышлений, и пренебрегал бы древними и преславными законоустановлениями поэзии, что изложено Горацием Флакком в его "Науке поэзии" следующими словами
