Боксер сильнее скрестил руки на груди и свирепо смотрел на Джима.
— Ты думаешь, что можешь запугать меня, Боксер? — Джим засмеялся. — Я знал тебя еще ребенком на детской площадке, где все остальные задирались. Я тебя не боюсь, так что можешь с таким же успехом отстать, дружище.
— Признайся, Уэйд, — ухмыльнулся Боксер. — Все это связано с Триной.
Джим притворно поднял руки.
— Видишь? Вот почему я ушел с вечеринки. Я специально хотел избежать всего этого разговора, когда вы ожидали, что я буду трахаться со своим пивом, чтобы вы могли похлопать меня по плечу и сказать, что это не моя вина и мне нужно двигаться дальше. Это все? Потому что у меня нет пива, брат, так что остальная часть имиджа просто пострадает.
Боксер опустил руки, но не ушел и Джим хотел дать ему в челюсть. К сожалению, у него отсутствовало равновесия из-за раненой ноги, поэтому он просто стоял и злился.
Когда Боксер заговорил, его тон был низким и тихим.
— Ты был ненормальным с тех пор, как она умерла, Уэйд. Я был там той ночью и сдерживал тебя, когда ты пытался пойти к доктору, который сказал, что она не справилась, как будто это была его вина. Ты в раздрае, брат, и с тех пор принимал плохие решения. Я не говорю о т ом, что было бы лучше, если бы кто-то, кого я так сильно любил, оставил бы меня, но ты не должен быть сегодня один. Я знал это и должен был сдержать тебя, как и год назад.
— Я не нуждаюсь в жалости. — Отрезал Джим. Ему было насрать.
— Может быть, и нет, но, по-видимому, тебе нужна нянька, чтобы ты не пытался убить себя, а потом не зациклился на какой-то бабе, которая предпочла бы соскоблить тебя с подошвы своей обуви, как какого-то жука, на которого она наступила.
Джим недоверчиво смотрел на него.
— Ты думаешь, что это то, что случилось сегодня вечером? Думаешь, что я пытался покончить с собой? — по выражению лица Боксера Джим мог сказать, что парень был убийственно серьезным. Как мог его лучший друг думать о чем-то подобном?
— Я скажу тебе кое-что, Боксер. Я много чего делаю и не все из этого хорошо. Но я никогда не был самоубийцей. Я скучаю по Трине, но я точно не хочу идти по ее стопам.
— Ты уверен в этом?
— Абсолютно. — Если бы он хотел умереть, то прямо сейчас он бы смотрел в лицо Дьяволу, а не Боксеру и его досадному беспокойству.
— А что насчет той цыпочки?
Джим снова поднял руки.
— А что с ней? Она отлично лежала. Ты видел, какая она горячая. Я был с ней мудаком по дороге в больницу и когда извинился, подумал о том, что посмотрю, как далеко смогу зайти. Вот и все.
