Разве Дага не прав? Да, его сравнение грубо, грязно, но кто сказал, что оно не точно?
Можно говорить деликатно: «Уволили по сокращению штатов». Можно говорить… Все можно, черт возьми! Но от этого правда не станет менее оскорбительней слов, ее обозначивших.
— Да, ты прав, Дага, — смиряя гордыню, согласился Салах, — употребили и вышвырнули…
Дага вежливо склонил голову.
— Хорошо, друг, что ты это понимаешь. Умение видеть и признавать правду — очень важное качество. Мы тебе поможем. Я надеюсь, ты все еще настоящий чеченец?
— Что значит «настоящий»?
— Хватит у тебя мужества вступить в ряды воинов Аллаха и продолжить борьбу в наших рядах?
— Ты говоришь как мулла.
— Почему — «как»? Я и есть мулла.
Салах оторопел.
— Разве я обманывал тебя? — тихо спросил Дага.
— Но ты… прокурор!… — воскликнул Салах.
Дага жестом остановил его.
— Перед Аллахом все мы равны — и прокуроры, и преступники…
— Хорошо, тогда о другом. Я не боюсь войны. Я уже воевал. Но ты, скажи мне, Дага, ты уверен в победе?
— Почему нет? Нас поддерживает рука Аллаха. Очень сильная рука…
— И в какой роли ты меня здесь представляешь?
— Знаю, ты можешь обидеться, но должность командира пока не получишь. Будешь… как это лучше сказать? Стажером, да?
— А кто же станет моим командиром? — Салаху показалось, что старый друг попросту разыгрывает его — профессионала, десантника, спецназовца… подполковника, в конце концов, черт побери!
— Казбек Цокаев.
— Кто он? Военный? — продолжал жестко настаивать Салах.
— Сейчас каждый чеченец — военный.
— Я не это имел в виду!
— Казбек в прошлом водитель. Но у него уже большой опыт боев. И он сменил на командном посту Рахмана, твоего двоюродного брата.
— Но он же не военный, так?
— Да, Казбек не военный. Тут возразить не могу. Однако он проверен в деле. И тебе придется ему подчиняться.
— Он не знает тактики. — Салах старался все же сдерживаться. Ему казалось, что, когда речь идет об опасном и крайне рискованном деле в первую очередь должен торжествовать здравый смысл. И его прямо-таки бесило упрямство Даги, который не желал вдуматься в его слова.
— Не надо, Салах. Может показаться, что тебя мучает зависть. Это плохо. И еще мой совет. Ты дважды повышал голос. Я говорил тихо. От крика правды в словах не прибавляется.
— Но твое решение неразумно. А у меня достаточный военный опыт. Ты думаешь, я не разберусь, что у вас к чему?
— Разберешься. Я очень на это надеюсь. Очень. Ты и нужен нам как командир… Но пойми, от тебя не требуют, чтобы ты в один день стал правоверным. Для таких, как ты, Салах, в Коране есть сура «Покаяние». Ты пока вдумайся, перевари то, что нам завещано пророком. Потому что сейчас ты безбожник в душе. Твое обрезание — не показатель веры, а телесный знак. Но ты пришел к нам. И мы заключаем союз, о котором сказано в Книге. Слушай:
