Лисса веселилась больше всех: сидя меж Зангобалом и одним из молодых воинов, она громко и заразительно смеялась, в ответ на непонятные комплименты. От выпитого вина ее лицо раскраснелось, блузка была расстегнута, расшитая золотом красная юбка задрана почти до бедер. Конан скрипнул зубами, глядя как чьи-то черные пальцы, то и дело поглаживают ее колено, почти не встречая сопротивления со стороны Лиссы. Заметив взгляд Конана девушка отвернулась, демонстративно громко рассмеявшись в ответ на скабрезную шутку черного. При этом она почти склонила голову к его голове, чуть ли не коснувшись губами полных губ негра.
— Пойду, проветрюсь, — бросил Конан, рывком поднимаясь и выходя из круга костров. Его отсутствия почти никто не заметил — вокруг начались новые танцы, — и только Валерия проводила его неодобрительным взглядом. Сам Конан не глядя шел в лес, обуреваемый множеством противоречивых чувств. Он, многократно водивший в бой чернокожих, деливший с ними еду, добычу и кров, до сих пор не мог спокойно смотреть на негра лапающего белую девушку. Особенно не укладывалось в его голове, что это происходит с полного согласия и даже поощрения Лиссы. Сейчас он даже не мог понять, что им владеет сейчас в большей степени: оскорбленная гордость, расовый инстинкт или банальная ревность.
Джунгли перед ним расступились, открыв гряду невысоких скал, на которые Конан, в избытке чувств забрался чуть ли ни с разбегу. Перед ним простерлось море шелестящих ветвей — бескрайние джунгли, где-то далеко на юге прерываемые блестящей лентой Заркхебы. Он оглянулся — позади слышался шум празднества, мерцали огни и блестела океанская гладь.
— Она глупая девчонка, — послышался из-за спины Конана негромкий голос и, обернувшись он увидел Н'кону, — молодая и глупая, не понимающая как устроен мир.
— Как устроен ИХ мир, она понимает, — процедил Конан, — а до нашего ей нет дела. Как и мне до нее.
— Не обманывай сам себя, Амра, — усмехнулся колдун, — и тем более, не пытайся обмануть богов.
— Какое дело твоим богам до нее и меня? — Конан посмотрел в непроницаемые глаза старика, еще более черные, чем окружившая их ночь.
— Если им было угодно свести вас в тех джунглях и вывести оттуда — значит дело есть. А значит, ты скажешь еще свою роль в судьбах мира. И она тоже.
— Какого из миров? — произнес Конан, — ее или нашего.
— Это уже неважно, — произнес колдун, — теперь этот мир един.
Конан недоуменно посмотрел на Н'кону, но его лицо оставалось невозмутимым. Передернув плечами, Конан вновь посмотрел на юг и вдруг замер, пристально вглядываясь во тьму.
