В кафе, несмотря на будний день, довольно людно, но я сразу замечаю Большого Босса, потому что это его исключительная особенность, как у мутанта из «Людей Икс»: всегда быть в фокусе, даже в разношерстной толпе.
Я почти добираюсь до стола, когда мимо проносится официантка, держа на подносе какой-то умопомрачительный коктейль, и в ноздри ударяет терпкий полынный аромат, словно в лицо плеснули отборным абсентом. Пытаюсь отвернуться, вздохнуть — но голова моментально тяжелеет, а в пальцы опускается колючая дрожь. Меня скручивает, сковывает и расслабляет одновременно, и поперек горла становится липкая отвратительная тошнота, от которой судороги по всему телу.
Кажется, я хватаюсь за что-то, чтобы удержать равновесие, но мир только еще больше расшатывается. Штормит, выплескивает меня наружу, как жука из банки.
— Евгения? — Голос Луки звучит так, словно у него на глазах меня пырнули ножом. — Плохо выглядите.
— Просто немного нездоровиться с утра, — пытаюсь храбриться я, но буквально напрашиваюсь, слепо шаря рукой, пока не хватаюсь за его услужливо подставленный локоть. А ведь кричала, что не хочу никаких физических контактов, и он воспринял это так буквально, что даже на встречах перестал пожимать мне руку. Сейчас плевать на нарушенные правила: если я не найду точку опоры, меня вышвырнет за пределы собственного тела.
— Пойдемте, вам нужно на свежий воздух.
Я позволяю приобнять себя за плечи, потому что сама уже не различаю пути, и как только оказываемся за пределами здания, что-то внутри меня лопается. Тошнота туго ударяет в небо, меня скручивает пополам — и рвет прямо на дорогие модные и безупречно чистые туфли моего работодателя. Пытаюсь извиниться, но следом за первым спазмом приходит еще один, и еще, и еще, и Лука обходит меня с другой стороны, придерживая волосы рукой.
Это так… Господи, Артем делал так же.
Это самый ужасный день в моей жизни, потому что я снова начинаю реветь, потому что меня стошнило на моего начальника, и потому что что у меня совсем не осталось сил.
— По-моему, это что-то посерьезнее вашего «нездоровится», — мрачно говорит Лука.
— Простите, мне так…
— Отвезу вас в больницу, — раздраженным тоном перебивает он и передает меня на поруки водителю, давая указания обеспечить в салоне прохладу и чистый воздух.
Несколько минут тишины я провожу в попытках подобрать правильные слова извинения, а еще на всякий случай раздумываю над тем, куда пойду работать после увольнения, хоть этого удара я просто не переживу. Последние недели я не думала об Артеме только потому, что вообще не могла думать ни о чем, кроме работы. Вернее, я думала о нем чуть меньше, чем раньше, и уже не так остро реагировала на звуки входящих сообщений или звонков.
